Гектор, предводитель троянских войск в войне с ахейцами, убитый Ахиллом
Гектор, греч. - сын Приама и Гекубы, предводитель троянских войск в войне с ахейцами.
Троянский народ называл его щитом своего города и почитал как бога. Гектор был не только самым могучим и отважным троянским воином, он отличался также красотой и благородством духа. Во всем Гектор был выше предводителя ахейских войск , а герой Ахилл превосходил его только силой.
Если Агамемнон привел под стены Трои сто тысяч греков, то в распоряжении Гектора было пятьдесят тысяч, причем большинство составляли союзники троянцев, сражавшиеся лишь ради добычи или денег. Войско самих троянцев, защищавших родной город, насчитывало всего десять тысяч. Тем не менее, под предводительством Гектора они девять лет успешно сопротивлялись ахейцам. Гектор не ограничивался оборонительными боями, прекрасно понимая, что нападение - лучший вид защиты. Во время вылазок Гектор всегда сражался в первых рядах, своим примером увлекая за собой все троянское войско. Даже враги признавали величие его подвигов. В самом начале войны он не побоялся десятикратного перевеса ахейцев и вступил с ними в бой, чтобы не дать высадиться на берег. Если он и отступил, то только для того, чтобы сохранить свое войско для новых оборонительных боев. За девять лет войны ахейцы понесли такие потери, что пали духом и готовы были снять осаду Трои, заключить почетный мир и вернуться на родину.
Кадры из фильма Троя: Гектор (слева) и его брат Парис. В роли Гектора — актер Эрик Бана.
Когда на десятом году войны троянский союзник Пандар нарушил перемирие, и Гектору пришлось вести войну вопреки освященному клятвой договору, он не отчаялся и своим мужеством вновь завоевал благосклонность богов. Искусно использовав распрю между Агамемноном и Ахиллом, из-за которой Ахилл прекратил военные действия, Гектор оттеснил греков за стены их лагеря, проломил ворота, прорвался к греческим кораблям, чтобы сжечь их. Он не растерялся и тогда, когда троянцы пустились наутек, напуганные появлением Патрокла в доспехах Ахилла. Гектор снова сомкнул ряды, выступил против Патрокла и убил его в единоборстве.
После победы над Патроклом Гектора ждал последний подвиг: смерть на поле боя. Забыв о былых обидах, Ахилл рвался в бой, чтобы отомстить за смерть друга. Он обратил в бегство все троянское войско, пробился к городским стенам и готов был ворваться в Трою через Скейские ворота. Никто не посмел встать на его пути, кроме Гектора, подчинившегося велению чести и долга. Несмотря на все мольбы родителей, супруги, остальных троянцев, он остался один перед запертыми воротами и вызвал Ахилла на поединок не на жизнь, а на смерть, с условием, что тело побежденного будет отдано друзьям для погребения. Ахилл отверг это условие и бросился на Гектора. Страх охватил Гектором, и он трижды обежал вокруг городских стен, спасаясь от неотступно преследовавшего его Ахилла. Не только люди, но и боги напряженно следили за поединком. Наконец Зевс бросил на золотые чаши весов судьбы два жребия смерти, жребий Гектора опустился - судьба его была решена.
Афина, стоявшая на стороне ахейцев, спустилась с Олимпа на землю и, приняв образ Деифоба, любимого брата Гектора, стала склонять троянского героя к единоборству с Ахиллом. Но как только Гектор метнул свое копье в Ахилла, Афина исчезла, давая понять Гектору, что он покинут богами. Гектор не стал уклоняться от своей судьбы: «Горе! к смерти меня всемогущие боги призвали!../Но не без дела погибну, во прах я паду не без славы;/Нечто великое сделаю, что и потомки услышат!» В жестоком бою, достойном величайших из героев, Гектор наконец пал от руки Ахилла. Найдя место, не защищенное доспехами, Ахилл пронзил его копьем.
О дальнейших печальных событиях рассказано в статье « ».
«Из всех действующих лиц «Илиады» Гектор вызывает самую большую симпатию, как своим характером, так и своими поступками», - говорят исследователи «Илиады», и они правы. Именно ему посвящены лучшие эпизоды гомеровского эпоса: прощание Гектора с и сыном , поединок Гектора с Ахиллом и мольба Приама о выдаче тела Гектора относятся к высочайшим вершинам мировой поэзии.
Даже лучшие изображения Гектора в скульптуре и живописи далеки по своей выразительности от образа этого героя в изложении Гомера. В античной пластике и вазописи были распространены сюжеты: «Прощание Гектора с Андромахой», «Поединок Гектора с Ахиллом», «Поединок с Аяксом», «Ахилл, влачащий тело Гектора». Из произведений европейских мастеров следует отметить мраморный рельеф Торвальдсена «Прощание Гектора с Андромахой» (1837) и картину Ж.-Л. Давида «Мертвый Гектор» (1788).
В конце 18 в. трагедию «Гектор» написал Я. Б. Княжнин, в 1780 г. И. Ф. Шиллер написал стихотворение «Прощание Гектора».
Несмотря на величие и трагизм своей судьбы, Гектор не стал главным героем ни античной драмы, ни поэтического произведения. Да и у современных авторов это случалось реже, чем заслуживает образ Гектора. Тем не менее, вот уже почти три тысячи лет он выступает как подлинный рыцарь без страха и упрека во всех произведениях, посвященных троянской войне, - от Гомера до наших дней.
, Гелен
Действующее лицо трагедий Еврипида «Александр», Псевдо-Еврипида «Рес», Астидаманта Младшего «Гектор», трагедии Невия «Гектор уходящий».
В честь Гектора назван астероид (624) Гектор , открытый в 1907 году.
В массовой культуре В средневековой Франции, где примерно в XIV веке появились современные игральные карты («классические», или «французские»), «картинки» (карты с персонажами - королями, дамами и валетами) были связаны с теми или иными историческими или легендарными персонажами. Бубновый валет соответствовал Гектору.
Напишите отзыв о статье "Гектор"
Примечания
Источники
|
||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гектор
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Изложено по поэме Гомера «Илиада».
Между тем Гектор вошел через Скейские ворота в Трою. Тотчас окружили его женщины и дети и стали спрашивать о своих мужьях и отцах. Но ничего не сказал им Гектор, он велел им лишь молиться богам-олимпийцам. Гектор поспешил ко дворцу Приама. Во дворце встретила Гектора его мать Гекаба, она хотела принести вина Гектору, чтобы он подкрепил свои силы, но отказался Гектор. Он просил мать созвать троянок, чтобы они отнесли скорее в дар Афине-Палладе богатое покрывало, принесли богине великие жертвы и молили ее укротить свирепого Диомеда. Тотчас исполнила Гекаба просьбу сына. Он же быстро направился в чертоги Париса.
Гектор застал Париса в то время, когда он спокойно осматривал свое вооружение; была здесь и похищенная им Елена, она распределяла работы между служанками. Стал укорять Гектор Париса за то, что праздно сидит он дома в то время, когда гибель грозит всем троянцам. Парис ответил Гектору, что он готовится к битве, что выйти на поле брани понуждает его и прекрасная
Отдыхающий Арес. (Статуя IV в. до н. э.)
Елена. Обратилась Елена с приветливыми словами к Гектору и просила его сесть -и отдохнуть от бранных подвигов, мужа же своего Париса укоряла она за его беспечность, за то, что не.чувствует он стыда. Сетовала Елена и на то, что столько бед ниспослано на Трою из-за нее, но не по ее вине, а по вине Париса. Но отказался Гектор отдыхать в доме Париса; он спешил скорее повидать жену свою и сына, прежде чем вернется снова в битву. Не знал Гектор, удастся ли ему потом еще раз увидеть жену и сына, вернется ли живым он из битвы, или боги сулят ему погибнуть от рук греков.
Пошел в свой дворец Гектор, но не застал там Андромахи с сыном. Служанки сказали Гектору, что жена его, узнав, что греки теснят троянцев, побежала с сыном на городские стены и там стоит, проливая слезы.
Стремительно вышел из дворца своего Гектор и поспешил к Скейским воротам. У самых ворот встретил он Андромаху, за ней прислужница несла маленького сына Гектора, Астианакса; подобен первой утренней звезде был прекрасный младенец. Взяла за руку Гектора Андромаха и, проливая слезы, сказала:
О, муж мой! Погубит тебя твоя храбрость! Ты не жалеешь ни меня, ни сына. Скоро уже буду я вдовой, убьют тебя греки. Лучше не жить мне, Гектор, без тебя. Ведь у меня нет никого, кроме тебя. Ведь ты для меня все - и отец, и мать, и муж. О, сжалься надо мной и сыном! Не выходи в бой, повели воинам троянским стать у смоковницы, ведь лишь там могут быть разрушены стены Трои.
Но шлемоблещущий Гектор так ответил жене:
Самого меня беспокоит все это. Но великий стыд был бы для меня остаться за стенами Трои и не участвовать в битве. Нет, должен я биться впереди всех во славу отца моего. Я знаю твердо, что настанет день, когда погибнет священная Троя. Но не это печалит меня, меня печалит твоя судьба, то, что уведет тебя в плен какой-нибудь грек, и там на чужбине будешь ты невольницей ткать для чужеземки « носить ей воду. Увидят там тебя плачущую и скажут: «Вот эго жена Гектора, который превосходил силой и храбростью всех троянских героев», и еще сильнее станет тогда твоя печаль. Нет, лучше пусть убьют меня раньше, чем увижу я, как поведут тебя в плен, чем услышу твой плач.
Сказав это, подошел к сыну Гектор и хотел его обнять, но с криком прильнул к груди няньки маленький Астианакс, испугался он развевающейся на шлеме Гектора конской гривы. Улыбнулись нежно младенцу Андромаха и Гектор. Снял шлем Гектор, положил его на землю, взял Астианакса на руки и поцеловал. Высоко поднял Гектор сына к небу и так молил громовержца Зевса и всех богов бессмертных:
О, Зевс, и вы, бессмертные боги! Молю вас, пошлите, чтобы сын мой был так же знаменит среди граждан, как и я. Да будет он могуч и пусть царствует в Трое. Пусть когда-нибудь скажут о нем, когда он будет возвращаться с битвы, что он превосходит мужеством отца. Пусть сокрушает он врагов и радует сердце матери.
Так молил богов Гектор. Затем отдал он Астианакса жене. Прижала к груди Андромаха сына и сквозь слезы улыбалась ему. Умилился Гектор, ласково обндл он Андромаху и сказал ей:
Не печалься так, Андромаха. Не пошлет меня в царство мрачного Аида против веления судьбы никто из героев. Никто не избегнет своей судьбы: ни храбрый, ни трус. Иди же, возлюбленная, домой, займись тканьем, пряжей, смотри за служанками. А мы, мужи, будем заботиться о военных делах, а больше всех буду о них заботиться я.
Надел шлем Гектор и быстро пошел к Скейским воротам. Пошла домой и Андромаха, но часто оборачивалась она и смотрела сквозь слезы, как удалялся Гектор. Когда же вернулась она, плачущая, домой, заплакали с ней все служанки: не надеялись они, что Гектор вернется из боя домой невредимым.
В Скейских воротах догнал Гектора Парис. Он спешил в бой, сверкая медными доспехами.
Брат мой, - сказал ему Гектор, - я знаю, что ни один справедливый человек не может не ценить твоих подвигов, но часто неохотно идешь ты в бой. Часто терзаюсь я, когда слышу, как бранят тебя троянцы. Но поспешим скорее к войскам.
Дружины троянские и ахейские продолжали биться с прежним ожесточением, и вскоре ахейцы стали одолевать, троянцы готовы были бежать в город. Стал тогда мудрый птицегадатель Гелен убеждать брата своего Гектора, чтобы шел он поспешно в город и заставил мать их Гекубу с другими благородными троянками просить помощи у Паллады Афины – да помилует богиня жен и невинных младенцев и отразит от Трои бурного воителя Диомеда. Гектор послушался брата и, обойдя еще раз ряды троянцев и распалив дух их на брань, поспешно пошел в город.
Той порой на поле битвы сошлись друг с другом ликиец Главк, сын Гипполоха, внук Беллерофонта, и Тидид Диомед. Диомед встретил Главка такими словами: "Кто ты, доблестный воин? Никогда не встречал я тебя прежде в боях; сегодня ты всех превосходишь отвагой – осмеливаешься противостоять моему копью. Если ты бог, нисшедший с Олимпа, – я не дерзну вступать в бой с бессмертным; если же смертный ты муж, подойди поближе – скорее низойдешь в царство смерти". Главк отвечал: "Доблестный сын Тидея! Что расспрашиваешь ты меня о роде моем и происхождении? Сыны человеческие – что листья в дуброве: ветер сшибает одни и разносит по земле, а дуброва, расцветая весной, порождает другие. Коли хочешь знать о моем роде, слушай: жил некогда в Коринфе Сизиф, славный своей мудростью; у него был внук Беллерофонт, победивший химеру. Беллерофонт был моим дедом". Когда услыхал это Диомед, возрадовался, воткнул копье в землю и так приветствовал Главка: "Сын Гипполоха! Ты стародавний друг мне; дед мой Иней двадцать дней угощал доблестного Беллерофонта, и в то время обменялись они друг с другом дорогими дарами: Беллерофонт подарил моему деду золотой кубок; тот кубок я храню в моем доме доселе. Отныне мы друзья с тобою и никогда более не вступим в бой друг с другом: много найдется троянцев для меня, для тебя – много ахейцев. Давай обменяемся доспехами: пусть все знают, что мы гордимся дружбой со времен праотеческих". Тут соскочили они с колесниц, взялись за руки и поклялись в дружбе. Главк отдал Диомеду золотые свои доспехи, а от него взял медные.
Гектор между тем приблизился к Скейским воротам. Здесь толпою окружили его жены и девы троянские и стали расспрашивать о детях и братьях своих, супругах и друзьях. Он всем им велел молиться бессмертным и поспешил к роскошному дому отца своего Приама. У отцовского дома встретила героя престарелая мать его, взяла его за руку и сказала: "Зачем оставил ты, сын мой, бранное поле? Верно, сильно теснят вас ненавистные мужи ахейцы, и ты пришел сюда – с замка троянского воздеть руки к Зевсу? Погоди, я вынесу тебе чашу вина: сделай возлияние Зевсу и другим бессмертным, а потом выпей и сам; много силы придает вино истомленному трудом мужу". Гектор отвечал матери: "Не носи мне вина, чтимая мать: обессилю я от вина и потеряю мужество; Зевсу же не дерзну я творить возлияний неомытыми, покрытыми кровью руками. Собери, мать, благородных троянок и ступай с благовонным курением в храм Паллады Афины, положи ей на колена одежду, лучшую из всех, которые хранятся у нас в доме, и дай пред богиней обет – принеси ей в жертву двенадцать однолетних, непорочных телиц, если только помилует она город, жен наших и невинных младенцев, если отразит от Трои бурного губителя Диомеда. Я же пойду к Парису и вызову его из дома на битву, если послушает он моих слов. Будь он пожран землей! На погибель Трое, Приаму и всем нам, сынам Приама, создал его Зевс. Кажется, если б увидел его нисходящим в аид, забыл бы все бедствия".
Гекуба исполнила волю сына: отнесла в храм Паллады роскошную одежду – лучшую из всех, какие были у нее в доме, и положила обет о жертве; но богиня не вняла мольбам троянок. Гектор же пришел в дом Париса, стоявший неподалеку от домов Приама и самого Гектора. Войдя в дверь, Гектор увидел, что Парис, праздный, чистит и испытывает свои доспехи; возле него сидит за тканьем аргивянка Елена, окруженная служительницами. Взглянув на него, Гектор стал его корить такими речами: "Не вовремя разгневался ты, несчастный, и ушел с поля битвы, сел дома: гибнет теперь народ в битве с врагами, битва идет под самыми стенами города; а из-за тебя ведь началась эта брань , из-за тебя пошли гибельные битвы. Сам бы ты стал упрекать всякого, кто оставил бы битву да засел спокойно дома. Ступай в бой, пока еще не зажгли ахейцы города!" Парис отвечал ему: "Справедливы, Гектор, твои укоры; только не оттого сижу я дома, что разгневался на троянцев, – меня печаль сокрушила. Сейчас вот ободряла меня супруга и посылала в бой – я согласен идти. Подожди немного, я надену доспехи; а не то иди, я догоню тебя". Ни слова не сказал ему в ответ Гектор; к нему же с лаской обратилась Елена и смиренно говорила ему: "Дорогой деверь! Лучше бы было мне, бесстыдной виновнице бедствий, погибнуть в тот день, когда породила меня мать; если бы бурный ветер умчал меня в тот день на пустынную гору или бросил бы в пучину морскую, не свершилось бы тогда таких бед! Или пусть дали бы мне боги в супруги лучшего мужа, способного чувствовать стыд перед людьми: этот и теперь легкомыслен, и всегда будет таким, и поплатится он за ленивую беспечность. Но войди ты к нам и присядь, успокойся: тебе больше всех других достается забот и трудов – все из-за меня, бесстыдной, и из-за вины Париса. Злую участь послал нам Кронион: и после смерти помянут нас потомки бесславными песнями". Ей отвечал на это Гектор: "Не упрашивай меня сесть; влечет меня сердце идти на подмогу троянцам: ждут они нетерпеливо моего возвращения на ратное поле; торопи мужа, пусть он догонит меня еще в городе – я ненадолго зайду домой, взгляну на домашних, на жену и сына: как знать, возвращусь ли к ним из битвы".
С этими словами Гектор удалился. Но дома он не нашел Андромахи: услыхав, что ахейцы одолевают троянцев, она, с сыном и кормилицей, поспешно пошла к Скейским воротам и с башни смотрела на ратное поле, стеная и проливая слезы. Когда Гектор, на возвратном пути из Трои, подошел к Скейским воротам (через них шла дорога из города в поле), Андромаха поспешила к нему навстречу; вслед за ней шла кормилица, держа на руках младенца – сына Гектора Астианакса. С безмолвной улыбкой взглянул Гектор на сына; Андромаха же в слезах подошла к мужу, взяла его за руку и стала говорить ему такие речи: "Жестокосердный, не жалеешь ты ни младенца сына, ни несчастной жены; скоро буду я вдовой: скоро убьют тебя ахейцы, нападут на тебя все вместе. Лучше мне тогда низойти в аид: если лишусь я тебя, не будет мне никакой отрады; горести только придется переносить мне. Нет у меня ни отца, ни матери: отца моего умертвил Ахилл в день, когда взял и разорил Фивы; от его же руки пали и братья – всех семерых братьев, до единого, умертвил Ахилл; вскоре затем смерть поразила и мать. Ты один у меня теперь, ты – все для меня: и отец, и мать, и брат мой, и супруг. Сжалься же надо мною, Гектор, останься здесь на башне; не сделай сына сирым, меня вдовою! Поставь войско там, на холме, под смоковницами: в этом месте врагам всего легче взобраться на стены". Ласково отвечал ей на это Гектор: "Тревожит все это и меня, дорогая супруга; только стыдно было бы мне взглянуть на каждого троянца, на каждую троянку, если бы я, как трус, удалился от боя и, праздный, стал смотреть на него издали. Не могу я этого сделать: привык я биться в передовых рядах троянцев, добывая славу отцу и себе самому. Пророчит мне сердце: настанет некогда день, и в прах обратится священный Илион , погибнет Приам и народ копьевержца Приама. Но не так сокрушает меня грядущее горе троянцев, участь дряхлой матери моей, отца и братьев, как твоя горькая судьба: плачущую возьмут тебя ахейцы в плен, будешь ты, невольницей, ткать чужеземке и носить воду; увидит кто-нибудь тебя, льющую слезы, и скажет: "Вот, смотрите, жена Гектора, превышавшего мужеством всех троянцев, бившихся у стен Илиона", – скажет и пробудит в тебе новую горесть: вспомнишь ты тогда о муже, который защитил бы тебя от рабства, избавил бы от горькой нужды. Нет, лучше пусть погибну я, пусть засыплют меня землей прежде, чем увижу тебя в плену, услышу твои стенания!"
Прощание Гектора с Андромахой. Картина С. Постникова, 1863
Так говорил он и пожелал обнять младенца сына. Но младенец испугался и припал к кормилице: страшен был ему блеск медных доспехов и косматая грива на шлеме отца. Улыбнулись отец с матерью; снял Гектор шлем с головы и положил его на землю, потом, взяв на руки сына, стал целовать его и качать и взмолился Зевсу и прочим бессмертным: "Зевс и вы все, бессмертные боги! Да будет мой сын, подобно мне, знаменит в троянском народе, да будет он, как и я, крепок силою и да царствует мощно над Илионом! Когда будет он, на радость матери, возвращаться из битв, отягощенный богатой добычей, пусть скажут о нем: он превосходит и отца своего!" Сказав это, он передал сына на руки супруге; улыбаясь сквозь слезы, Андромаха прижала младенца к своей груди. Смущенный и умиленный, Гектор обнял жену и, лаская ее, говорил ей: "Не круши сердце скорбью: против судьбы человек не лишит меня жизни, от судьбы же не удалось уйти никому еще из земнородных. Ступай домой, займись тканьем и пряжей, оставь ратные дела мужам: о войне пусть заботятся мужи, и из троянцев я – более всех других". Сказав это, он поднял с земли шлем, а Андромаха, безмолвная, пошла к дому, часто оглядываясь назад и проливая горькие слезы. Когда пришла она к себе домой и служительницы увидали ее в слезах – печаль ее тронула всех их, и стали они оплакивать Гектора, как будто он был уже умерщвлен данайцами.
Парис недолго заставил ждать себя. Одевшись в пышные, блестящие доспехи, он быстро шел по улицам Трои – словно бодрый конь, сорвавшийся с привязи и бегущий к прохладной реке. Он догнал брата в то время, когда Гектор только что расстался с супругой, и оба они, пылая отвагой, устремились на бранное поле. Обрадовались троянцы, увидав между собой обоих героев, и исполнились мужества. Бой разгорелся снова.
Увидев, что битва возобновилась с ожесточением, пущим прежнего, богиня Афина помчалась с Олимпа к Трое; у древнего Зевсова дуба встретилась она с братом своим Аполлоном. Стали они говорить между собой и порешили положить на этот день конец кровопролитию, заставить Гектора выйти один на один с храбрейшим из ахейцев. Сын Приамов Гелен, мудрый прорицатель, прозрел духом волю богов и сообщил ее брату своему Гектору. Гектор охотно согласился на единоборство. Успокоясь, сели воители той и другой рати на землю, а Афина Паллада и Феб, приняв вид ястребов, взлетели на высокий дуб Зевса. В ту пору Гектор выступил на середину ратного поля и громким голосом стал вызывать из данайцев охотника вступить с ним в единоборство. Ахейцы сидели в глубоком молчании; стыдно им было отвергнуть вызов Гектора и страшно принять его. Наконец встал с места Менелай и, полный гнева на робость своих соратников, начал поспешно надевать на себя бранные доспехи, но Агамемнон схватил его за руку и удержал от единоборства с Гектором. Нестор же стал корить и стыдить вождей ахейских, и такова была сила речей его, что из сонма вождей встали сразу девять и изъявили готовность идти в бой с Гектором: первым вызвался Агамемнон, потом Диомед, оба Аякса, Идоменей и соратник его Мерион; за ними – Эврипил, Фоас и Одиссей. Бросили жребий, и жребий выпал Теламониду Аяксу. Улыбнулся суровый Аякс и, надев боевые доспехи, выступил вперед, подобный Арею, потрясая длинным копьем и прикрывая грудь медным щитом. Глядя на мощного бойца, аргивяне радовались, троянцы же исполнились страха и трепета; даже у самого Гектора забилось сердце, но не мог он теперь отступить, ибо сам вызвал Аякса на единоборство.
Когда бойцы сблизились друг с другом, Аякс грозным голосом воскликнул: "Теперь узнаешь ты, Гектор, что в ахейской рати есть и кроме Ахилла бойцы, мужеством подобные львам; ну, начинай бой". Гектор отвечал ему на это: "Сын Теламона, благородный Аякс! Не испытывай меня как младенца или как робкую деву, не ведающую ратного дела. Знаю я брань, опытен во всех родах битв; только не имею намерения одолеть тебя хитростью, поразить тебя исподтишка, а иду на тебя открыто". И с этими словами мощной рукою бросил он в Аякса длинное копье свое и поразил его в медный щит, покрытый семью воловьими кожами; шесть кож разорвало копье, в седьмой увязло. После того и Аякс, размахнувшись, пустил в противника копье – пробило копье щит и броню, и хитон на теле, и не успей Гектор податься телом в сторону, не избегнуть бы ему гибели черной. Быстро схватили бойцы новые копья и бросились друг на друга, как кровожадные львы или свирепые вепри. Гектор ударил копьем в середину щита Аякса, но не пробил щита; изогнулось копейное острие, ударясь о твердую медь; Аякс же пробил насквозь щит Приамида, ранил его в шею, и черная кровь заструилась из раны. Но Гектор не прервал боя; он подался назад, схватил огромный камень, валявшийся в поле, и бросил его в щит врага; быстро подхватил Аякс другой, еще более тяжеловесный камень и бросил им в Гектора, пробил ему щит и ранил в колено – опрокинулся Гектор на спину, но не выпустил из рук щита. Подал Приамиду помощь Феб: поднял его на ноги. Бросились бойцы друг на друга с мечами в руках и изрубили бы один другого, если бы не разлучили их вовремя подоспевшие вестники Идей и Талфибий – один от троянцев, другой от греков; протянули вестники скипетры между бойцами, и Идей убеждал их такими речами: "Кончайте бой, дети; оба вы равно любезны Зевсу, оба храбрые бойцы – все мы знаем это. Но приближается уже ночь, покоритесь ночи". – "То, что сказал ты, вестник, – отвечал Аякс, вели произнести Гектору: он вызвал меня на поединок, пусть он и закончит его; коль пожелает, я готов покориться". Так отвечал Гектор на слова Аякса: "Сын Теламона, Аякс! Кто-то из бессмертных даровал тебе величие, и мощную силу, и разум – ты славнейший боец между ахейцами. Кончим на нынешний день борьбу, после сойдемся и снова вступим в бой и будем биться до тех пор, пока не дадут боги одному из нас победы. Приблизилась ночь – покоримся ночи. Разойдемся теперь, пойдем и обрадуем ближних наших, трепетавших об нас. Но прежде чем разойдемся, почтим друг друга; пусть скажут о нас и троянцы, и ахейцы: бились герои, пылая взаимной враждой, но разошлись, примиренные дружбой". С этими словами Гектор отдал Аяксу свой меч с серебряной рукояткой, вместе с мечом – и ножны, и драгоценную перевязь; Аякс же вручил ему свой пурпурный пояс. Так разлучились бойцы: Аякс пошел к ахейскому стану, Гектор – к троянцам. И троянцы повели его в город, радуясь, что невредимо избег он могучих рук Аякса.
По материалам книги Г. Штолля «Мифы классической древности»
Отомстить за смерть Патрокла! Услышал Ахиллес о смерти друга, и невыразимая скорбь овладела им; упал он на землю и от горя начал рвать на своей голове волосы. Лишь одного хотел он теперь: сразить Гектора, отомстить за смерть Патрокла. Вышла к нему из моря Фетида, уговаривала, пробовала утешить, — ничего не слушал Ахиллес, жаждало его сердце мести.
Тем временем битва продолжалась, тяжело приходилось грекам, еле удерживал Аякс натиск Гектора, уже совсем было захватили троянцы тело Патрокла. Узнал об этом Ахиллес и вышел на стену греческого лагеря. Был он без оружия, но испугались троянцы одного его вида; когда же издал он грозный крик — ужас охватил врагов, повернули они назад и обратились в бегство. Вынесли греки тело Патрокла из боя, положили на носилки и с громким плачем понесли к шатру Ахиллеса. Омыли Патрокла, умастили дорогими благовониями, положили на богато убранное ложе. Всю ночь оплакивал Ахиллес своего друга.
Гефест кует Ахиллесу доспехи. Поняла Фетида, что срочно нужны сыну доспехи, помчалась на Олимп, во дворец Гефеста. Непревзойденным кузнецом был он, уважал и чтил Фетиду. Спасла она когда-то этого бога от гнева Геры и знала, что ни в чем он ей не откажет. Попросила Фетида за ночь выковать доспехи сыну. Согласился бог, тотчас взялся за работу. К утру доспехи были готовы; никогда не видели люди ничего подобного. Блестели они, как яркое пламя, а на щите были изображены земля и небо, море и звезды, города, люди, животные. Только бог мог создать такую красоту.
Едва занялась заря, принесла Фетида доспехи Ахиллесу. Решил он немедленно идти в бой с троянцами. Но перед тем собрал греков на народное собрание, и там примирились они с Агамемноном. Признал царь, что был не прав перед Ахиллесом, передал все дары, которые обещал, и вернул Брисеиду.
Начало поединка. Вышли греки в поле, грозны и мужественны были их ряды. Выехал в поле и Ахиллес на своей колеснице, гневом горели его глаза, но сердце было исполнено печали. Разрешил Зевс и богам участвовать в бою: Гера, Афина, Посейдон, Гермес и Гефест немедленно присоединились к грекам; Артемида, Афродита, Арес и Аполлон стали на сторону троянцев.
И вот сошлись войска. Такой битвы еще не было под стенами Трои! Ведь сражались в ней не только люди, — сами боги бились друг с другом! Словно неистовый пожар, свирепствовал Ахиллес. Кровью были залиты его руки, дробились под копытами его коней щиты, шлемы, тела. Не знал он пощады, никто не мог избежать губительного копья Ахиллеса. Никак не мог он встретиться лишь с Гектором, — всякий раз окутывал Аполлон мраком троянского героя и отводил от него удары. Но пробил час Гектора, не в силах был изменить его судьбу Аполлон и отошел в сторону.
Один на один остался Гектор с Ахиллесом. Страх овладел сыном Приама, и бросился он бежать вокруг стен Трои; Ахиллес несся за ним подобно ястребу. Трижды обежали герои вокруг города, и тут явилась Ахиллесу Афина Паллада, приказала остановиться и обещала победу над Гектором. Приняла она образ Деифоба, брата Гектора, и убедила его сразиться с Ахиллесом, обещая помочь в бою. Остановился Гектор, обернулся навстречу своему смертельному врагу. Но прежде, чем начать бой, молвил он, обращаясь к Ахиллесу: “Одному из нас суждено погибнуть в поединке. Обещаю я не бесчестить твое тело, если даст громовержец победу. Обещай же и ты!” Грозно ответил ему Ахиллес: “Нет! Невозможен договор между нами, как невозможен он между людьми и львами или овцами и волками! Нет тебе спасения! Заплатишь ты мне за пролитую кровь Патрокла!”
Ахиллес одерживает победу. Могучей рукой метнул Ахиллес в Гектора копье, но припал к земле троянский герой и избежал смертоносного удара. В свой черед полетело и копье Гектора в Ахиллеса, но отскочило от выкованного Гефестом щита, как легкая тростинка. Протянул Гектор руку к Деифобу, чтобы взять другое копье, но осталась рука пустой, не было за его спиной никого, один на один оказался он с грозным врагом. Понял Гектор, что обрекли его боги на смерть, но не желал могучий герой погибнуть бесславно; схватил из ножен меч и бросился на Ахиллеса. Ринулся ему навстречу Ахиллес с копьем в руке. Удар! И падает на землю шлемоблещущий Гектор. Насмерть ранен он копьем Ахиллеса. Успел Гектор только молвить: “Заклинаю тебя, Ахиллес, твоей жизнью и твоими родными: не отдавай моего тела на растерзание псам, возврати отцу и матери, несчетный выкуп дадут тебе за него”. — “Напрасно ты умоляешь меня! — ответил Ахиллес. — Сам бы я растерзал тебя, если бы поддался пылающему во мне гневу! Никто не отгонит от твоего тела псов, никогда не оплачут его отец твой Приам и мать Гекуба!”
Привязал он тело Гектора за ноги к своей колеснице и с победным кличем погнал ее вдоль стен Трои. Громко рыдали все троянцы, видя, как раздирают камни тело того, кто еще недавно был опорой Трои, ее главной надеждой.
Приам просит тело Гектора. Победив Гектора, устроил Ахиллес пышные похороны Патрокла. Целую ночь горел погребальный костер героя, высокий курган насыпали ахейцы над его прахом. А тело Гектора оставалось непогребенным. Не нравилось это богам, — нечестиво поступал Ахиллес с побежденным врагом. И вот отправил Зевс Фетиду к сыну передать волю бессмертных, чтобы отдал он тело Гектора его родителям. Одновременно вестница Зевса, Ирида, отправилась к Приаму и повелела везти Ахиллесу богатый выкуп. Сам Гермес проводил Приама в греческий лагерь, сделав его невидимым для греков. Вошел Приам в шатер Ахиллеса, упал перед ним на колени и молил: “О, великий Ахиллес! Вспомни своего отца, такого же старца, как и я! Может быть, и его город осадили сейчас враги, и некому его защитить. Я же потерял почти всех своих сыновей, вот и Гектор сражен твоей рукой! Сжалься надо мной! Я и так убит и унижен, ведь нет муки горше, чем целовать руки убийце моих детей!”
Вспомнил тут Ахиллес об отце, подумал, что и самому вскоре суждено погибнуть. Горько заплакал Ахиллес, и плакали они вдвоем, каждый о своем горе.
А потом приказал Ахиллес омыть тело Гектора и одеть его в драгоценные одежды. Обещал он Приаму, что не будут греки возобновлять битвы столько времени, сколько необходимо троянцам для похорон своего величайшего героя, и отпустил троянского царя с миром. Громко рыдали троянцы, когда Приам с телом своего сына на колеснице въехал в городские ворота. Плакали все, даже сама Елена! Никто не любил ее в Трое, только от Гектора не слышала она ни одного злого слова, и вот погиб единственный ее друг. Похоронили троянцы своего могучего защитника, и стало ясно, что дни великого города сочтены.
Смерть Ахиллеса. Страшным гневом пылал Ахиллес, ежедневно сражался он с троянцами, души многих героев отправил в мрачный Аид, но не суждено было ему взять город. Вскоре после гибели Гектора, когда Ахиллес истреблял троянцев у самых крепостных ворот, явился Парису Аполлон. Не участвовал в сражении царевич, боялся он Ахиллеса. Стоял на городской стене с луком в руках и оттуда поражал стрелами ахейцев. Многие пали от стрел, выпущенных Парисом. Лишь одного Ахиллеса они не брали: ведь был он неуязвим. Знал Аполлон, что только в пятку можно сразить Ахиллеса, и направил в нужное место полет стрелы. Просвистела она в воздухе и вонзилась герою в пятку. Упал Ахиллес на землю. Бросились на него троянцы, но сумел герой подняться и еще немало врагов истребить, а потом покинули его последние силы; и снова упал он, на этот раз навсегда. Жестокая сеча закипела вокруг его тела. Как совсем недавно выносили из боя Патрокла, так теперь выносили и Ахиллеса. Нес его могучий Аякс, а защищал, отбиваясь от троянцев, Одиссей.
В одном месте с Патроклом похоронили Ахиллеса; сами Музы пели в его память погребальный гимн. Еще выше насыпали курган, далеко был он виден с моря, свидетельствуя о славе почивших под ним героев.
Спор из-за доспехов Ахиллеса. Остались после Ахиллеса чудесные доспехи. Повелела Фетида отдать их тому, кто больше всех отличился, защищая его тело. Но кому — Аяксу или Одиссею? Возник спор между героями, и решили рассудить его при помощи жребия. Сплутовали Менелай и Агамемнон, подменили жребий Аякса, и получил доспехи Одиссей. Опечалился Аякс. Ушел в свой шатер, задумав отомстить обидчикам.
Ночью, когда весь ахейский лагерь был погружен в глубокий сон, вышел он из своего шатра с обнаженным мечом в руке и пошел к шатрам Агамемнона и Менелая, намереваясь убить их. Но в этот миг напустила на него безумие Афина Паллада, которая не хотела гибели своих любимцев, — и принял могучий Аякс за своих врагов стадо быков. Яростно набросился Аякс на быков и стал истреблять, думая, что мучает обидчиков. Когда наступило утро, прояснился разум героя. Увидел он, что наполнен его шатер убитыми животными. В ужас пришел Аякс и решил смыть позор кровью. Удалился он на берег моря и там бросился на меч. Не хотели сначала Агамемнон и Менелай устраивать торжественного погребения Аякса, но убедил их Одиссей не таить зла после смерти героя, оказавшего столько услуг грекам. Новый могильный курган вырос рядом с курганом Ахиллеса и Патрокла, покоился под ним прах могучего Аякса.
