Первые упоминания об Агасфере, или, как его чаще принято называть, Вечном жиде, впервые появляются на закате Средневековья в Европе, в анонимной книге «Краткое описание и рассказ о некоем еврее по имени Агасфер» (1602). Согласно легенде, кожевенник (или сапожник) Агасфер (в других вариантах Эспера Диос, Бутадеус, Картафил), чей дом стоял на пути Христа к Голгофе, отказал Спасителю в кратком отдыхе, грубо прогнал Его прочь, за что и был осуждён Им на вечное скитание.
С момента своего возникновения и до сегодняшнего времени эта апокрифическая легендапережила различные этапы увлечения ею. Так, на протяжении всего XVII века по всей Западной и Южной Европе объявлялись свидетели встреч с Вечным жидом - высоким оборванным старцем с длинными волосами. Его видят в Любеке, Лейпциге, Шампани и многих других местах. В следующем столетии легенда уходит в народный фольклор, чтобы оттуда настойчиво будоражить воображение художников, писателей, деятелей искусства вообще. К наиболее заметным произведениям на этот сюжет принадлежат неоконченная поэма И.В. Гёте «Вечный жид» (1774)и одноимённый роман Э. Сю (1844-1845). Кроме того, образ Агасфера разрабатывали Ламартин, П.Б. Шелли, И.К. Цедлиц, Г.Х. Андерсен, Р. Гамерлинг и многие другие. В России В.А. Жуковский пишет незадолго до смерти поэму «Агасфер, Странствующий жид»), которую, к сожалению, не успевает закончить.
В XX столетии образ Агасфера развили, среди прочих, Р. Киплинг в новелле «Вечный Жид», Х.Л. Борхес в новелле «Бессмертный»,П. Лагерквист в романе «Смерть Агасфера», Г.Г. Маркес в романе «Сто лет одиночества»,С. Гейм в романе «Агасфер», Жан д"Ормессон в книге «История Вечного жида». В России того же времени следует в этой связи особенно отметить повесть Всеволода Иванова (1895-1963) «Агасфер» (1950е гг.; опубл. посмертно), где автор, в частности, рассуждает: «Вдумавшись, я вижу эту тему довольно-таки слабой. Недаром большие и малые поэты Европы, обрабатывавшие этот сюжет, потерпели неудачу. Андерсен, Шлегель, Жуковский, Гете, Эжен Сю, Эдгар Кине, Кармен Сильва, Франц Горн, Ленау... Какая смена лиц и как она похожа на ту смену ряда исторических картин, лишённых всякой реальной связи, что пытались объединить именем Агасфера! И может быть, лучше всех объяснил это явление М.Горький несколькими строками в своей великолепной статье «Легенда об Агасфере»: «Эта легенда искусно соединяет в себе и заветную мечту человека о бессмертии, и страх бессмертия, вызываемый тяжкими мучениями жизни, в то же время она в образе одного героя как бы подчёркивает бессмертие всего израильского народа, рассеянного по всей земле, повсюду заметного своей жизнеспособностью». Именно «подчёркивание бессмертия израильского народа» (что, между прочим, присутствует далеко не во всех вариантах сказания) и привлекло к сообщениям об Агасфере внимание германских фашистов. Исторический факт: в конце 1930х годов немцы упорно разыскивали в еврейских гетто, а затем уничтожали любого, кто подходил под описание Вечного жида. Были убиты сотни ни в чём неповинных людей, однако Агасфера, насколько известно, нацистским палачам обнаружить-таки не удалось.
В советской литературе более известен еще и другой случай использования интересующего нас образа. В романе И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой телёнок» (1931) Остап Бендер излагает остроумную легенду-повесть о Вечном жиде, пожелавшем увидеть просторы Днепра, но пойманном и убитом петлюровцами.
На рубеже тысячелетий цели и задачи искусства изменяются, из его арсенала постепенно исчезают многие давно разрабатываемые сюжеты, темы, образы. Остаётся упомянуть поэму покойного Юрия Кузнецова «Путь Христа»(2000), где также присутствует эпизод легендарной встречи.
Теперь несколько слов необходимо сказать об обстоятельствах создания мною стихотворения «Агасфер».
В один из июльских вечеров 2005 года я стал набрасывать первые строчки какого-то нового стихотворения. В такие моменты я всегда просто поддаюсь идущему через меня творческому импульсу, никогда не обдумываю сюжет заранее. Приблизительно на шестой строке мне вдруг стало ясно, что я пишу стихотворение об Агасфере. Что мне было известно о нём на тот момент? Повесть Вс. Иванова я читал в детстве, в одном из томов «Библиотеки фантастики». Роман Эжена Сю стоял у меня дома на полке, но я никогда не открывал его. Итак, мне предстояло дать некоторое описание, уже известное в литературе, основываясь только на смутных воспоминаниях о прочитанном много лет назад. Однако в те два часа, когда создавался текст, я не имел возможности об этом задуматься: передо мной было только яркое видение древней иерусалимской улицы и событий, возможно, происходивших на ней около двух тысячелетий назад. Необходимо было постараться более правдиво, не добавляя ничего лишнего из собственных фантазий, передать увиденное. Когда это удалось и я, придя в себя, поставил точку, возник вопрос о соответствии описанного в стихах тому, что уже содержалось в легенде о Вечном жиде. Не утомляя читателя рассказом о своих поисках, коротко скажу: всё совпало, вплоть до слов, адресованных в сказании Христом Агасферу (в окончательном варианте стихотворения эти слова отсутствуют). Особенно поразил меня неизвестный мне прежде факт: согласно легенде, Агасферу в момент встречи с Христом было ровно тридцать лет, как и мне в 2005 году. В этот возраст он возвращается каждый раз после смерти, осуждённый на бесцельное блуждание по кругу, на вечное существование. Вместе с тем, на мой взгляд, таким тягостным образом осуществляется искупление вины Агасфером (неслучайно в некоторых вариантах сказания Вечный жид в финале становится монахом).
Ещё через пять лет я вернулся к стихотворению, расширил и частично переписал его. Так, были удалены слова Христа, и вот по какой причине. Я размышлял об аналогии с картиной М. Нестерова «Видение отроку Варфоломею»(1889-1890). На первоначальных вариантах Святой Дух изображён художником «лицом» к зрителю. Получается, мы видим то же, что и будущий преподобный Сергий Радонежский, чьё духовное существо преобразилось именно благодаря открывшемуся ему (и только ему!) чудесному знанию. При этом великое таинство как бы разоблачается перед теми, кто его недостоин, и полотно тем самым грубо обезбоживается. Поэтому художник постепенно разворачивает композицию таким образом, что мы наконец видим только лицо мальчика, а Святой Лик совершенно скрывается за остроконечным монашеским куколем. Также и слова, сказанные по легенде Христом Агасферу, должны, на мой взгляд, остаться известными лишь ему одному.
В таком - окончательном - виде стихотворение «Агасфер» я и представляю с необходимыми пояснениями вниманию читателя.
АГАСФЕР
Столько лет я бредил наяву,
Воскресал и умирал так часто,
Что не помню, для чего живу,
И на жизнь взираю безучастно.
Годы - точно палая листва.
Сколько их? Я не веду им счёта.
Каждый раз на новые места
Гонит в путь неведомое что-то.
Города сменяют города.
Я иду, не вглядываясь в лица,
Но одно запомнил навсегда,
И оно мне лунной ночью снится…
Южный город. Буйствует толпа.
Этот человек остановился -
Изнемог под тяжестью столпа
И к моей хибаре прислонился.
Был похож на нищего слепца,
Но бичом исхлёстанный жестоко.
Кровь из-под тернового венца
Попадала в желоб водостока.
Кто такой и что на нём за грех?
Хитрый вор или разбойник дерзкий?
Мне в ответ кругом раздался смех:
«Это царь наш, царь наш иудейский!»
Тут и я стал гнать его, кляня.
Он взглянул сквозь тяжкое страданье.
Обмер я: смотрело на меня
С высоты - живое мирозданье.
И открылось мне: людская плоть
Много мягче палестинской глины,
Чтоб скорей, трудясь, её Господь
Превращал в скудельные кувшины.
И ко мне склонился Божий Лик,
В небесах пылающий над нами,
И, огнём охвачен, я постиг
То, чего не выразишь словами…
Заревел в арбу впряжённый вол,
Будто грешник, изгнанный из рая.
От меня Мессия отошёл,
Прочь пошёл по улице, хромая.
Добровольно нёс Он жребий свой,
Пил страданье из безмерной чаши,
И не в силах совладать с собой,
Я за Ним последовал тотчас же.
Видел всё - распятье, смерть Христа.
Вечером в конце Страстной недели
Возвращаться в город я не стал,
Попривык бродяжничать без цели.
Вечный жид - прозвал меня народ.
Умирая, воскресаю снова,
И порою глиняный мой рот
Обжигает огненное слово.
Максим Лаврентьев
Агасфер (лат. Ahasverus), или Вечный жид - легендарный персонаж, по преданию обречённый скитаться из века в век по земле до Второго пришествия Христа. Фигура «Вечного жида» появляется в сюжетах европейской литературы и живописи.
Сюжет, послуживший материалом для многих литературных, поэтических и живописных произведений, как он рисуется в его окончательном виде, следующий:
Иудей-ремесленник, мимо дома которого вели на распятие Иисуса Христа, нёсшего свой крест, отказал Иисусу и оттолкнул его, когда тот попросил позволения прислониться к стене его дома, чтобы отдохнуть, и за это был осуждён на скитание по земле до Второго пришествия и вечное презрение со стороны людей.
Диалог Агасфера и Христа, обычно входящий, с разными вариациями, во все версии:
- «Иди, чего медлишь?». - «Я могу медлить. Но труднее будет медлить тебе, ожидая Моего прихода»;
- либо «Иди, на обратном пути отдохнёшь» (подтекст: Ты Сын Божий, так воскресни после распятия и отдохни на обратном пути) - «И ты будешь вечно идти, и не будет тебе ни покоя, ни смерти»; либо «Я пойду, но и ты пойдёшь и будешь Меня ждать».
Сущность легенды, если отвлечься от некоторых частностей, - воздаяние Божества человеку, выражающееся в вечном скитании или вечных муках человека, согрешившего против Божества.
Мауриций Готтлиб, Агасфер, 1876
Существует предание, что раз в пятьдесят лет Агасфер подходит к Иерусалиму, чтобы вымолить прощение у Гроба Господня, но каждый раз в Иерусалиме случаются страшные бури, и ему не удаётся осуществить задуманное.
Жид:
1.
Презрительное название еврея(иудея).
2.
КНИЖНОЕ
Вечный жид - вечный скиталец, бесприютный странник.
3
разговорное значение: ростовщик, «скряга», «живодёр»)
4.
Жид - Житель Иорданской долины.
Не всякий еврей - Жид, и не всякий жид - Житель Иорданской долины.
"До революции 1917 года слово «жид» оставалось употребительным в разговорном русском языке, и входило в академические словари; некоторые словари давали его без дополнительных помет (старинное/народное/презрительное), например - «Краткий толковый словарь русского языка» 1913, издания 1915 и 1916 год Петра Стояна: 1) «Жидъ - еврей, израелитъ, иудей. 2) бран. скряга, живодёръ, ростовщикъ 3) клякса».
Слово «жид» и его производные продолжало употребляться и в русской литературе, например, вышедший в 1882 году перевод пьесы Кристофера Марло назывался «Мальтийский жид». Опера Ж. Галеви (J.Halevy) фр. La Juive была известна как «Жидовка».
После революции 1917 года в РСФСР, а затем в СССР в 1920-1930-х годах большевики начали кампанию борьбы с антисемитизмом; употребление слова жид и его производных не было запрещено каким-либо специальным указом, но сначала в 1918 году был принят закон об антисемитской и погромной деятельности, в котором было записано: «Совет Народных Комиссаров объявляет антисемитское движение опасностью для дела рабочей и крестьянской революции».
Владимир Ленин, по свидетельству Анатолия Луначарского, приписал к закону: «Совнарком предписывает всем Совдепам принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывается ставить вне закона» (то есть расстреливать)..
В 1922 году введена ещё и 83-я статья Уголовного кодекса: «Агитация и пропаганда всякого рода… в возбуждении национальной вражды и розни, карается - лишением свободы на срок не ниже одного года со строгой изоляцией».
Слово «жид», имеющее двусмысленный характер (второе значение: «скряга», «живодёр»), воспринималось оскорбительным и его употребление под тяжестью вышеперечисленных законов было изъято полностью из официального обращения (газеты, собрания, учебные заведения и т. п.), а кроме того, его употребление на бытовом уровне не приветствовалось.
20 ноября 1923 года поэты Сергей Есенин, Пётр Орешин, Сергей Клычков, Алексей Ганин в пивной вели разговоры о засилье жидов (постоянно употребляя это слово) в литературе, в органах власти, называя известные имена. Сидевший за соседним столиком еврей Родкин, услышав эти разговоры, посчитал их оскорбительными и пожаловался сотруднику милиции, после чего поэты были доставлены в отделение милиции. Затем 10 декабря над ними состоялся товарищеский суд, на котором поэты объясняли, что их беседа не носила антисемитского характера, а слово «жид» они считали вполне допустимым. Поэтов оправдали, суд широко освещался в печати и носил политический и воспитательный характер для общества в рамках компании борьбы с антисемитизмом.
Во второй четверти XX века в русском языке, в отличие от западнославянских языков, употребление слова «жид» в словарях имеет бранный, презрительный и антисемитский характер.
Политическая (а именно «черносотенная») окраска слова обозначена также в составленном в то время словаре русского языка Ушакова.
Слово «жид» и его производные были даже изъяты из репринтного переиздания словаря Даля, выполненного в 1950-х годах; в этом издании страница, где было слово «жид», отличается от остального текста словаря увеличенным интервалом между строчками.
В 1942 году генерал Алексей Жидов по «пожеланию» Иосифа Сталина сменил фамилию на Жадов.
В 2013 году православный священник, назвавший одно из имён «жидовским», был отстранён от службы на два месяца.
В остальных восточнославянских языках:
В украинском языке от слова жид официально отказались во время Центральной рады и Директории. Нормативный орфографический словарь Г. Голоскевича (1929) не содержит слово жид.
Существуют переводы Библии, в которых «Послание к Евреям» переводится как «До жидів». На Западной Украине термин «жид» в нейтральном смысле был общеупотребительным до середины XX века.
В декабре 2012 года, после того как депутат Верховной рады от объединения «Свобода» И. Мирошниченко назвал «жидовкой» бывшую жительницу Украины Милу Кунис, а затем Мирошниченко и его коллега И. Фарион заявили, что «слова „жид“, „жидовка“ и „жидовочка“ - правильные слова для называния на украинском языке евреев», руководитель медиа-проекта «Киев еврейский» Элеонора Гройсман обратилась с соответствующим запросом в министерство юстиции Украины. В полученном ею ответе было сказано, что:
"Проведённый Министерством юстиции анализ не выявил применение в актах законодательства Украины терминов «жиды», «жид» и «жидовка», а также норм, которыми бы запрещалось употребление указанных слов.
Вместе с тем, в актах законодательства Украины употребляются термины «еврейский», «лица еврейской национальности», «евреи»."
В белорусском языке слово жыд, ранее считавшееся допустимым, в том числе в речи самих евреев - например, его использовал писатель еврейского происхождения Змитрок Бядуля, в настоящее время не употребляется как нормативный этноним.
В советское время слово жыд исключалось из текста классической белорусской поэмы «Тарас на Парнасе». В современной литературной норме употребляется слово яўрэй, в неофициальной дореформенной - габрэй.
Нейтральное значение в западнославянских и соседних языках:
В польском (;yd), словацком (;id), чешском языках (;id), литовском (;ydas), венгерском (zsid;) этимологическое соответствие русскому слову жид означает как «еврей», так и «иудей» (иногда с орфографическим разграничением - в польском и чешском это слово пишется с большой буквы в этническом значении и с маленькой в религиозном), и не имеет негативного оттенка.
В ряде городов имеется или имелась улица с названием Жидовская - в Братиславе, Дубровнике, Любляне, Мариборе, Пинске (в 1920-х гг.) и др.
Названия от judaeus в других языках:
К лат. judaeus восходят также нейтральные обозначения евреев и/или иудеев во многих других европейских языках: нем. Jude, фр. juif, англ. Jew, исп. jud;o, уже упоминавшееся итал. giudeo, эст. juut и др.
В румынском языке слово jidan (жида;н) в этническом употреблении является бранным и простонародным.
Самоназвание евреев на иврите - ивр. ;;;;;;;; (йе;уди, йе;удим). Того же корня самоназвание на идише - ;;; (произносится как «йид»), мн.ч. идиш;;;;;;; («йидн»); жен. род идиш;;;;;;;;;;; («йи;дишке»).
Переносные (не национальные) значения:
Жид - слово, зафиксированное в деревенском, простонародном обращении, бранное в некоторых контекстах. Употребляется в значении «жадный или коварный человек», «скупой», «скряга». Это значение ещё в XIX веке выделилось как особое (см. словарь Даля).
От слова жид с этим значением образован глагол жидиться - «жадничать». Если судить по приведённым Далем пословицам, такое поведение воспринималось нормальным в коммерческой деятельности, но не в быту: «Живи, что брат, а торгуйся, как жид».
*Бабушка пословицы любила, часто их - как внуку говорила:
"Когда хохол родился - жид с горя, удавился"
"Иуда, предавший Христа - сам удавился, без креста"
Аналогично словопользованию в других языках: англ. to jew «обдурить», исп. judeo «мошенник», в настоящее время избегаемые как оскорбительные (так, Майкл Джексон в 1990-е годы вызвал скандал песней They Don’t Care About Us, где были слова: jew me, sue me).
В Молдавии и в некоторых других странах «жидами» называют воробьёв."
Агасфер, или Вечный Жид.
Северный океан крепко-накрепко сковал поясом вечных снегов пустынные берега двух гигантских континентов, сковал там, где лежат последние границы этих континентов, разделенных узким проливом.
Зима стремительно набирала силу. Ночной мрак и полярные вьюги неотвратимо шли на смену пасмурным северным дням.
Бледный диск негреющего светила слабо освещал небо и снег, покрывающий необозримые пространства скалистых равнин двух континентов.
От нестерпимого холода трескается земля, рвутся камни, выбрасываются фантастические снопы ледяных игл.
Эти пустынные снежные широты почти необитаемы.
Ни одно сколько-нибудь одушевленное существо, особенно из числа западноевропейских homo sapiens’ов, не может осмелиться нарушить безмолвное уединение этих ледяных краев, этих обиталищ колючего инея, ужасного холода, проклятого голода и полной биологической смерти. А между тем, как ни удивительно, на снегу двух континентов можно различить следы ног искателей приключений на свою голову. На американском материке различимы следы легкие, маленькие, свидетельствующие о том, что здесь проходила женщина, направляясь к скалам, откуда через пролив виднеется снежная пустыня противоположного материка. На снегу русского берега различимы следы более крупные и глубокие, говорящие о том, что здесь определенно проходил мужчина, направляясь к проливу.
Кажется, что эти явно одуревшие от жизненных невзгод путники надеются увидеть друг друга через узкий пролив, разделяющий континенты.
Очень, знаете ли, прелюбопытно поинтересоваться мне у какого-нибудь прохожего: что же это за путники, упорно шествующие своим довольно скорбным путем среди яростных конвульсий бурь и вьюг, сотрясающих оледеневшую природу?
Явно не случайно, что семь гвоздей, которыми подбиты сапоги мужчины, оставляют след, имеющий форму креста.
Становится все темнее, холоднее и тоскливее.
По небу разливается зловещее в своем волшебстве северное сияние.
На русском берегу застывает на коленях мужчина, с неизъяснимым отчаянием протягивая к противоположному берегу совершенно озябшие руки без меховых перчаток. А на противоположном берегу красивая молодая женщина указывает руками без рукавичек на небо.
Туман постепенно сгущается, и всё исчезает во мраке и без того мрачной ночи.
Откуда пришли эти два несчастных существа?
Кто они, эти призрачные странники, встретившиеся в полярных льдах, на границе Старого и Нового света?
Примерно так начинается мое восприятие книги известного французского писателя Эжена Сю «Агасфер».
Начнем с названия книги.
Кто такой Агасфер?
Агасфер (в латинском именовании) по прозванию «Вечный Жид» вошел персонажем в христианские легенды позднего западноевропейского Средневековья. Имя «Агасфер» - стилизованное библейское имя, произвольно заимствованное из ветхозаветной легенды об Эсфири, где еврейским «Ahasherosh» передается имя персидского царя Ксеркса.
Эсфирь (Есфирь) - героиня иудаистической мифологии, якобы спасшая свой народ в эпоху владычества Ксеркса, именуемого в Библии Артаксерксом. Живя сиротой в городе Сузы и воспитываемая родственником Мардохеем, она неожиданно оказалась в центре всеобщего внимания. Правящий в то время персидский царь разгневался на свою жену, царицу Астинь, отказавшуюся явиться на званный пир, и приказал собрать во дворце прекрасных дев, чтобы найти замену Астинь. Его выбор пал на Эсфирь.
Через свою родственницу Мардохей извещает царя о готовящемся против него заговоре и тем самым заслуживает царское благоволение, но одновременно входит в конфликт с визирем Аманом, отказываясь кланяться ему. Уязвленный визирь замышляет погубить весь иудейский народ и подстрекает царя к всеобщему уничтожению иудеев. Мардохей взывает о помощи к Эсфирь. В результате ряда сложных перипетий Амана казнят, а его место занимает Мардохей, извещающий всех подданных об отмене избиения иудеев. С тех пор дни, когда назначено было это избиение, считаются праздником пурим, то есть считаются «днем празднества и веселья».
Это - прелюдия. А теперь главное.
Согласно легенде, иерусалимский сапожник Агасфер во время шествия Иисуса Христа на Голгофу отказал ему в кратком отдыхе и велел идти дальше. За это Агасферу, в свою очередь, отказано в могильном покое. Он обречен из века в век безостановочно скитаться, дожидаясь второго пришествия Христа, который может снять с него проклятие.
В легенде об Агасфере слышны отзвуки ветхозаветного мотива проклятия Каину, которого Яхве обрекает на скитания, запрещая лишить его жизни.
Каин - старший сын Адама и Евы, земледелец. Из зависти он убивает брата Авеля, занимавшегося пастушеством. За братоубийство Каин был проклят Богом и отмечен особым знаком - «Каиновой печатью». Эта «печать» является не просто свидетельством братоубийства, а и символом непрекращающегося прижизненного страдания. Любопытно, что мотив искушения Евы змеем, отождествляемым с Сатаной, лежит в основе версии о зачатии Каина от Сатаны. Небезынтересно также и то, что в христианском средневековом искусстве образ Авеля рассматривался как прообраз Христа, а жертва Авеля - как символ евхаристии (причащения), его смерть - как предвестие смерти Христа на кресте.
В легенде об Агасфере отразились некоторые аспекты отношения средневековых христиан к евреям, а именно: в них видели людей, не имевших родины и обреченных на скитания в связи с выдачей Христа римлянам. С XIII века легенда о «Вечном Жиде» становится достоянием европейской литературы. В 1602 году выходит в свет анонимная народная книга «Краткое описание и рассказ о некоем еврее по имени Агасфер», в которой впервые герой легенды получает имя «Агасфер». В XVIII столетии европейская версия легенды об Агасфере приобретает черты комической истории и входит постоянной темой в творчество многих писателей.
Однако хватит академизма. Займёмся конкретным делом.
Тяпнув очередную рюмаху спотыкача, Агасфер ударился в воспоминания и рассказал о батяньке, пропившем свой дворянский диплом и умершем от заворота кишок, а потом поведал свою удивительную биографию.
- Дабы изложить мою биографию в надлежащем порядке, - начал Агасфер, - мне придется, пожалуй, начать рассказ с моего необычайного рождения. После того, как моей матушке не удалось пришибить метлой здоровенную и хвостатую шушеру, почтенная женщина в гневе лишилась чувств и так захворала, что пролежала много дней без чувств. Я же, согласно правилам «Акушерской Арифметики», обязанный спокойно пребывать в укромном месте еще несколько месяцев, так взбесился из-за этой проклятой шушеры, что не мог больше скрывать своего нетерпения и, заметив дырочку, выскочил что было духу на свет. Лежу я, значит, между ног матушки и не могу разобраться, куда это меня занесло. Долго я вот так лежал совсем голеньким, пока не замерз, и надумал тогда вернуться на прежнее место, да не смог отыскать обратной дороги.
Наконец решил я взбодрить свою матушку и начал то хватать ее за нос, то давать щелчки, то ударять по титьке. Однако она не просыпалась. Рассерчал я, схватил соломинку и принялся щекотать ей в левой ноздре, отчего она быстрехонько вскочила и завопила: «Шушера! Шушера!..»
А я в ответ верещу: «Ой-е-ей! Ой!..»
Мой крик еще больше напугал матушку, которая, наверное, решила, что шушера угнездилась у ее ног. Но потом успокоилась и разобралась, что к чему. Как тут она обрадовалась, слов нет выразить.
Когда я немножко подрос, матушка послала меня в школу, намереваясь сделать из сына парня, который со временем перещеголял бы всех своей ученостью. Однако тупоумные учителя ничего не могли мне дать. Поэтому я вышел из школы таким же умником, каким и вошел.
Увидев, что от школьного ученья толку нет, моя матушка отдала меня в обучение одному благородному торгашу. Я должен был стать знаменитым коммерсантом и стал бы им, если бы только у меня к этому охота была, а ее-то как раз и не было. Я предпочитал заниматься плутовскими проделками, а не серьезными вещами.
Убедившись, что никакое образование мне впрок не идет, матушка стала меня расспрашивать, к чему же у меня душа лежит. В ответ я ей говорю: «Я хочу уйти из дому, чтобы повидать чужие страны и города. Может быть, благодаря моим странствиям я стану настолько знаменитым парнем, что по возвращении в родные места каждый должен будет держать свою шляпу под мышкой, ежели пожелает со мной говорить».
Матушке сие предложение понравилось, и она сказала, что если бы мне это удалось, то, пожалуй, действительно надо поглядеть на белый свет и она готова дать мне деньжонок на дорогу.
Получив материнское напутствие и деньжата, в возрасте шестнадцати лет я начал свое преопасное путешествие.
И потопал наш проныра куда глаза глядят.
Где он только не шлялся?
А когда ему в возрасте двадцати пяти лет это нескучное времяпрепровождение немного надоело, он решил чуток поскучать в монастырской обители, чтобы затем с новыми силами окунуться в суетной мир.
В те времена, когда отрок по природе Агасфер, а по кличке Шиш пребывал под отчей крышей, еще носили башмаки с загнутыми вверх острыми носками, а жены неукоснительно соблюдали верность мужьям, да и мужья были не те, что ныне, которых сегодня зовут вертопрахами. По причине этих благословенных патриархальных нравов граждане почти не знали ревности, кроме разве той, что проистекает от чрезмерной любви, от которой даже собаки дохнут. В силу такого полного взаимного доверия все без разбору ложились спать в одну широкую кровать. Однако ж с той поры изрядно утекло воды, и нравы здорово подпортились, а потому появились отдельные кровати, дабы уберечь всех и каждого от соблазна наставить соседу рога. Ведь в доброе старое время о рогатости почтенных отцов семейств и слыхом не слыхивали, но когда монахи, бродячие певцы городских романсов и тюремного фольклора, а также безработные философы начали бросать родные места и шататься по белу свету в поисках ваучеров, приватизационных чеков и конвертируемой валюты, пошла мода на грубые солдатские башмаки, узкие походные кровати и неприличные шалости по изготовлению рогов для благовоспитанных филистеров. За примерами не стоит далеко ходить.
Как-то раз, дорогие мои приятели, забрался я в постель к женушке одного пентюха, - рассказывал наш герой, потягивая винцо. - Забрался и говорю своей красотке, что покажу ей такие чудеса, от которых она будет без ума.
Что-то плохо мне верится, - отвечает та, подзадоривая меня.
Да клянусь чем хочешь, что дай мне только волю, и я за ночь не меньше двенадцати раз нападу на тебя, а иначе пусть мне отрежут то, чем бьется мужчина с женщиной!
Так уж прямо и двенадцать! - воркует проказница. - Ври, да не завирайся!
А я уверяю, что ровно двенадцать и не палки больше!
Если ты такой шустрый, то ставлю об заклад двенадцать грошей, что в одну ночь тебе дюжины палок не осилить.
А я спорю, что осилю!
На том они и условились. Любовник потрудился на совесть и так расстарался, что и в самом деле достиг желаемого, но только три раза сыграл, что называется, всухую.
Подводя итоги, шалунья заупрямилась и начала утверждать, что любовник все-таки проиграл, а раз так, то пусть сам гонит денежки. Но тот не признал себя в проигрыше. И так они препирались без толку, пока наконец не решили отдать дело на третейский суд.
Скуповатый проказник предложил разбудить пьяненького мужа любовницы, который после щедрого угощения монастырским вином завалился спать в хлеву. В ответ он услышал категорическое нет.
Трах-тарарах! - воскликнула любовница. - Да по мне лучше потерять дюжину монет, чем рассказать моему рогоносцу о наших увлекательных играх!
На сей счет можешь не беспокоиться, - успокоил ее скупердяй, натягивая рясу. - Твой муженек нас рассудит, не зная, в чем суть спора.
Тогда согласна, - сказала капризница, успокаиваясь. - Лишь бы срама не было, а до остального мне нет дела.
На том они и порешили, а спустя полчаса постельных дел мастер обратился к рогоносцу с такой речью:
Уважаемый, прошу тебя разрешить один яростный спор между мной и твоей супругой. Случилось так, что, играя всю ночь напролет в шахматы, мы так интеллектуально устали, что вышли в сад прогуляться. Вашей супруге захотелось орехов. Я приготовил палку и поспорил с ней, что собью с дерева одним ловким ударом сразу дюжину орехов. Бросив палку, я действительно сбил ровно дюжину, но из них три штуки оказались, так сказать, сухими, то есть пустыми. Так вот ваша супруга утверждает, что я проиграл спор из-за этих трех орехов.
Это никуда не годится! - проворчал хозяин дома, зевая и почесывая свою волосатую грудь. - Если ты, душенька, проиграла, то не скупись на денежки. Брат Шиш равно потрудился, сбивая своей палкой что пустые, что полные орехи.
Клянусь Священным Ослом, ты, старина, прав! - воскликнул наш монах, радостно потирая свои пухлые ручки.
Вот таким образом и была приговорена жадная любовница к уплате заклада.
Эта и другие истории, рассказанные кое-кем, а также французским новеллистом эпохи Возрождения Николаем де Труа, настолько потешили вашего почтенного слугу, что он возымел неукротимое желание написать сборник юмористических рассказов о разных собственных приключениях, но так и не написал, хотя кое на кого и сослался, а именно - на книгу остроумного немецкого сочинителя Кристиана Рейтера (1665-1712) «Шельмуфский», которая считается первым самобытным и художественно завершенным плутовским романом в немецкой литературе
А теперь, господа, от дел веселых перейдем к делам угрюмым, то есть перейдем к совершенно другому образу Агасфера, представленному в многотомном издании Эжена Сю под одноименным названием, но прежде познакомимся с автором этого многотомника.
Прадед, дед и отец нашего писателя были врачами. Доктор Жан Батист Сю, отец писателя, во время революции 1789-1794 годов издал брошюру под названием «Мнение гражданина Сю, преподавателя медицины и ботаники, о смертной казни посредством гильотины». Автор брошюры полагал, что казнь на гильотине является чрезвычайно мучительной и посему рекомендовал заменить гильотинирование удушением.
Приверженец Бонапарта еще со времен Директории, доктор Сю сделал блестящую карьеру при Империи: он был назначен главным врачом императорской гвардии, совершил поход в Россию и пользовался милостями самого Наполеона. Все это не помешало ему во времена Реставрации отречься от прежнего режима и получить вознаграждение в виде звания королевского врача, а также члена Медицинской академии впридачу.
Эжен Сю родился 18 плювиоза XII года Французской республики, то есть 10 декабря 1804 года. Он был крестником Жозефины Богарнэ, жены первого консула, а затем императрицы, и принца Евгения Богарнэ, пасынка Наполеона.
Первоначальное образование Эжен получил в аристократическом Коллеж-Бурбон. В ту пору он был избалованным шалопаем и сорви-головой, не знавшим удержу своим дурачествам. Поведение сына чрезвычайно беспокоило папашу Сю и после одной из проделок любимого чада, жертвой которой стали винные запасы доктора, Эжен был послан на испанскую границу. Там ему пришлось принять участие в испанской войне 1823 года в должности младшего помощника врача.
По окончании войны Эжен возвратился в Париж. Однако суровый жизненный опыт его не образумил. Он вновь отдается разгульной жизни, сопровождаемой непомерными тратами, долгами и кутежами. Разгневанный папаша отправляет сына подальше от Парижа. Тот едет в Тулон работать в морском госпитале, а когда возвращается в Париж, снова принимается за старое, в результате чего его отправляют в длительное морское путешествие в качестве врача. В этом путешествии он посещает Испанию, Антильские острова, Грецию, заболевает желтой лихорадкой на Мартинике, участвует в Наваринской битве 1827 года, во время которой русско-англо-французский флот разгромил турецко-египетский флот.
В эпоху Реставрации наш шалопай являлся убежденным сторонником католической теократии и легитимной королевской власти.
Эжен Сю отнюдь не сразу нашел собственную дорогу в искусстве. Долгое время он расценивал свои литературные опыты как нечто дилетантское. В гораздо большей мере его влекло к живописи. Он даже поступает учеником к художнику-маринисту. О его успехах на этом поприще известно мало, но зато хорошо известно, что учитель активно вовлекал своего ученика в разные любовные авантюры.
В качестве успешного беллетриста Эжен Сю дебютировал в 1831 году серией морских новелл, которые заложили основу французского морского романа.
После сборника морских рассказов «Кукаратча» (1832-1834) Сю пишет «Историю французского флота в XVII веке».
В конце 30-х годов происходит весьма неприятное событие в жизни Сю. Непомерно расточительная жизнь приводит к разорению. В дальнейшем ближайшие друзья взяли на себя ведение его финансовых дел, чтобы избавить писателя от нового разорения. Прежнему беззаботному рантье-миллионеру пришел конец. Теперь ему приходится искать средства к существованию. Главным из них становится литературный заработок.
Неслыханный успех имел его роман «Парижские тайны» (1842-1843), печатавшийся полтора года в газете «Журналь де Деба». У дверей редакции каждое утро выстраивалась очередь нетерпеливых читателей, стремившихся поскорее узнать продолжение увлекательной истории.
Таким же грандиозным успехом пользовался и роман Сю «Агасфер», опубликованный в газете «Конститюсьоннель» с 25 июня 1844 года по 12 июля 1845 года. За этот роман автор получил неслыханный гонорар, повергший в трепет всех его современников, - 100 000 франков. В 1845 году «Агасфер» был издан отдельной книгой с рисунками Гаварни. Одновременно почти во всех странах Европы и Америки появились переводы романа, неизменно пользовавшиеся большим спросом у читателей. В 1849 году «Агасфер» был переделан в драму.
З
а «Парижскими тайнами» и «Агасфером» последовал ряд других социально ориентированных романов, в которых обличались пороки буржуазного общества, изображалась нищета и темнота низших классов.
Во время Февральской революции 1848 года Сю становится членом партии демократов-социалистов. В 1850 году он избирается в Законодательное собрание, получив 126 тысяч голосов избирателей.
Вершиной творчества Сю считается его роман «Тайны народа, или история одной пролетарской семьи в течение ряда веков» (1847-1857), представляющий собой грандиозную образную историю революционного движения во Франции, начиная от раннего Средневековья и кончая 1848 годом.
После переворота 2 декабря 1851 года Сю добровольно удалился в изгнание в Савойю, в местечко Аннеси, где и прожил до самой смерти. Умер он при загадочных обстоятельствах скоропостижной смертью 3 августа 1857 года, когда лечащий и преданный ему врач на некоторое время отлучился из городка. Не исключено, что к его смерти причастны иезуиты, которых он беспощадно разоблачает в «Агасфере».
Ни у кого из читателей не возникнет сомнений по поводу антиклерикальной установки «Агасфера», проявляющейся в изобличении тайных преступлений иезуитского ордена. Однако Сю не ограничивается критикой духовенства. Он в своеобразной литературно-художественной форме решает «рабочий вопрос», который в первой половине XIX века очень остро стоял на повестке дня, ибо пролетариат во многих европейских странах находился под тяжелейшим прессом безжалостной капиталистической эксплуатации, к тому же пребывал в крайне бесправном состоянии.
В свое время Карл Маркс, да и не только он, утверждал, что нищета вытекает из самой сущности труда в условиях буржуазного общества. По Марксу, наиболее богатое состояние буржуазного общества - это идеал, который все же приблизительно достигается небольшой группой людей (капиталистов), но достигается очень дорогой ценой - ценой стационарной нищеты рабочих.
Что же собой представляет рабочий с точки зрения политической экономии XIX века?
Рабочий - это пролетарий. Согласно словарям, пролетарий (от лат. proletarius, от proles - потомство) - это человек, принадлежащий к неимущему слою граждан в Древнем Риме, деклассированный элемент древнеримского общества; представитель рабочего класса при капитализме. В более общем смысле пролетарий - это тот, кто не обладает ни капиталом, ни земельной рентой, живет исключительно только собственным трудом, причем живет так называемым абстрактным, односторонним трудом, то есть трудом узко специализированным, определяемым потребностями машинно-фабричного капиталистического производства. Именно этого пролетарий политэкономия XIX века рассматривает как рабочего.
Маркс полагал, что рабочий становится тем беднее, чем больше богатства он производит. Соответственно, рабочий становится тем более дешевым, чем больше товаров он создает.
Чем это объясняется?
По мнению Маркса, предмет, производимый в условиях буржуазного общества наемным трудом, противостоит труду как некая чуждая сила, не зависящая от производителя. К этому присовокупляется следующее: продукт труда есть опредмеченный труд, то есть осуществление труда есть его опредмечивание (создание неких предметов). Социально-этический смысл данного опредмечивания заключается в том, что опредмечивание труда рабочего в системе капиталистического производства выступает, во-первых, как утрата предмета в виде отчуждения предмета от его создателя и, во-вторых, как закабаление предметом, который не подчиняется воле производителя. Другими словами, рабочий относится к продукту своего труда как к чужому предмету. Чем больше он изматывает себя на работе, тем могущественнее становится чужой для него предметный мир, создаваемый им самим, тем беднее становится он сам, его внутренний мир и его личное имущество. Точно так же, по мнению Маркса, обстоит дело и в религии. Чем больше человек вкладывает в Бога, тем меньше остается в нем самом. Самоотчуждение рабочего в продукте его труда имеет не только то значение, что труд приобретает внешнее существование, но еще и то значение, что этот труд становится противостоящей рабочему самостоятельной силой, причем силой чуждой и враждебной.
Отчуждение, считает Маркс, проявляется не только в конечном продукте производства, но и в самой производственной деятельности. Следовательно, если продукт труда есть самоотчуждение, то и само производство должно быть деятельным самоотчуждением, самоотчуждением деятельности, деятельностью самоотчуждения. По отношению к личности рабочего это значит, что рабочий в своем труде не утверждает себя, а отрицает, не развертывает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет собственную физическую природу и разрушает свой собственный дух. Поэтому рабочий капиталистического предприятия только вне труда чувствует себя самим собой, а в процессе труда он чувствует себя оторванным от самого себя.
Отчужденность труда ясно сказывается в том, что, как только прекращается физическое или иное принуждение к труду, от труда бегут, как от чумы. В результате, резюмирует Маркс, получается такое состояние дел, когда рабочий человек чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций (еда, питье, половой акт и т. п.), а в своих человеческих функциях он чувствует себя только лишь подневольным животным, тупой скотиной.
В иной форме аналогичные мысли высказывает Эжен Сю. Своеобразие предлагаемого им подхода к «рабочему вопросу» заключается в том, что автором берется за основу хорошо известный и широко распространенный сюжет об Агасфере, или Вечном Жиде. Но в отличие от уже известных трактовок данного сюжета (богословских и даже литературно-сатирических) французский писатель впервые дает его социальную трактовку. В объемном романе Агасфер является воплощением как бы проклятого от века и на века пролетариата, который нигде не может обрести достойного человека существования.
И все же почему в лице Агасфера рабочий класс осужден почти на самоубийственное существование?
Еще раз обратимся к легенде. Согласно ее упрощенной версии, когда Христа вели на Голгофу, он, утомленный тяжестью креста, попытался передохнуть у дома одного ремесленника. Но тот, измученный работой и озлобленный на тяжелую жизнь, оттолкнул Христа со словами: «Иди и не останавливайся». В ответ он услышал: «Я пойду, но и ты будешь ходить до скончания века». Таким образом, пролетариат проклят потому, что один из них когда-то проявил бессердечие, черствость и неоправданную злобу. Иными словами, Господь наказал ремесленника Агасфера и в его потомстве весь рабочий класс. Как было сказано Агасферу, иди, не ведая отдыха и покоя. Так и на протяжении многих веков безжалостные властители мира сего говорили рабочим, чтобы они трудились без отдыха и покоя в поте лица своего. Смысл подобных речений находит свое отчетливое выражение в идеологии и политике католического ордена иезуитов, наиболее изощренных защитников не только католицизма, но и тех мирских ценностей, которые признавались или благословлялись папским Римом. Поэтому не случайно тема разоблачения происков иезуитов занимает в романе Сю центральное место.
Во Франции вопрос о тайной политике и действиях иезуитов всплыл в начале 40-х годов XIX века и приобрел необычайную остроту. Объясняется это тем, что во время Французской революции 1789-1794 годов церкви как идеологическому оплоту феодализма и абсолютизма был нанесен очень болезненный удар. Погибли или были репрессированы многие священники. Террор, обрушившийся на головы клириков, напугал их и заставил на какое-то время утихомириться. Однако в период Реставрации 1814-1815 и 1815-1830 годов и после Июльской монархической революции 1830 года церкви было возвращено ее прежнее политическое положение. Правда, Июльская революция несколько потеснила клерикалов, поскольку к власти рвалась крупная буржуазия, потребовавшая от Рима обуздания ультрамонтанства (фр. ultramontain - букв. находящийся за Альпами (по отношению к Франции) от лат. ultra - далее, за пределами + mons (montis) - гора), то есть определенного направления в католицизме, возникшего в XV веке и добивавшегося неограниченного права римского папы на вмешательство в религиозные и светские дела любого католического государства, и взнуздания наиболее «проштрафившихся» орденов, особенно иезуитского. С внешней стороны требование июльского правительства было удовлетворено. Однако на деле католическая церковь ничуть не пострадала и продолжала активно самоутверждаться. К началу 40-х годов возросло число церквей и монастырей, увеличилось количество религиозных ассоциаций и религиозных изданий. Как результат, был поднят вопрос о передаче в руки церковников дел народного образования. Подобные претензии вызвали протесты даже со стороны лиц, наделенных министерской властью и представляющих интересы монархии. Ведь ни для кого не было секретом, что именно иезуиты побуждали духовенство к проведению активной, наступательной политики, особенно в области народного образования.
Но это все, как говорится, «цветочки», были еще и «ягодки». Так, в годы Реставрации при активном участии иезуитов был провозглашен «белый террор», охвативший юг Франции. Под эгидой преследования сподвижников и просто сочувствующих павшему «тирану», то есть Наполеону, в Тулузе, Ниме, Авиньоне и других городах избивали протестантов и громили их имущество. Убито было несколько генералов, известных своей службой наполеоновской империи. Свыше ста тысяч человек бросили в тюрьмы. В этой атмосфере религиозно-гражданской войны состоялась передача среднего образования почти целиком в руки духовенства. Отныне учителя должны были иметь аттестат поведения, выдававшийся священником. Во всех школьных советах заседали представители церкви. Мало того, вскоре от всякого служащего стали требовать свидетельство о хорошем поведении, подтвержденное представителем церкви.
В 1843 году вопрос о деятельности иезуитов обсуждался в высших политических кругах Франции. В разгаре этой полемики начал публиковаться «Агасфер», который сыграл крупную роль в борьбе общественной оппозиции против иезуитов.
Как и при каких условиях возник орден иезуитов?
Несшего крест, когда тот попросил дать ему отдохнуть, прислонившись к стене дома. Обречен на вечное людское презрение и безостановочные скитания по свету, пока не случится Второе Пришествие Христа.
История происхождения
Еврей-ремесленник носил разные имена: в Англии – Картафилус, в Бельгии и Франции – Исаак Лакедем, в Италии – Боттадио или Бутадеус, что значит «ударивший Бога», в Германии – Агасфер. Последнее имя и получило наибольшее распространение. Само же оно происходит от имени Ахашверош, или . Так звали персидского царя.
В мифе о вечном страннике заложен философский смысл. Если же сосредоточиться на сути, то она такова – божественная месть человеку, согрешившему против бога, заключающаяся в вечных мучениях. Это напрямую указывает на то, что сюжет появился задолго до возникновения христианства. Привычкой мстить обидчикам люди наделяли древнегреческих богов; стоит вспомнить легенду о Прометее, обреченном на вечные муки.
Кроме того, изгнание из общины при патриархально-родовом строе, господствовавшем во времена Христа, считалось страшным наказанием для провинившегося. А вечное скитание – это и есть изгнание.
Возможный прототип Агасфера – , за братоубийство наказанный печатью проклятья на лбу и вечными скитаниями, ведь Бог запретил всем, кто живет на свете, лишать убийцу жизни.
Сюжет
Сюжет предания об Агасфере прост: ремесленник (вероятно – сапожник), мимо чьего дома Христос нес крест на пути к Голгофе, не разрешил Сыну Божьему отдохнуть рядом с собой. Персонаж оттолкнул Христа со словами: «Иди, что ты медлишь?» На эту фразу он получил ответ: «Я пойду, но и ты пойдешь и будешь меня ждать». С той поры бродит по миру человек, у которого нет ни дома, ни семьи. И спрашивает у всех, кто попадется на пути, не встречался ли им человек, несущий крест.
"Портрет" Агасфера Первое письменное упоминание Агасфера встречается в «Большой хронике» Матвея Парижского в середине XIII века. В 1228 году армянский архиепископ рассказывал, как встретил некого человека по имени Иосиф. Тот, будучи 30-летним, видел Христа и прогнал от своего дома. С тех пор он не умирает, а вечно скитается по миру. Доживая до очередных 100 лет, Иосиф несколько дней вынужден терпеть мучения, после которых вновь становится 30-летним.
Когда появилось книгопечатание, начали множиться свидетельства о вечном скитальце. В XVI-XVII веках Вечный жид «отметился» в Париже, Мадриде, Вене, Брюсселе, Гамбурге. С ним беседовали епископы, бургомистры, папские легаты.
За две тысячи лет вечный странник смирился со своей судьбой и продолжает бродить по свету, меняя имена. Где он сейчас странствует, никто не знает.
Такое жуткое бессмертие будоражило воображение. Об Агасфере писали Шелли, Голсуорси, Шубарт, и многие другие литераторы.
Задумал поэму «Странствующий жид» в 1841 году, а писать начал только в 1851 году. Смерть помешала поэту завершить последний труд его жизни. В работе Жуковский использовал и Евангелие, и Книгу Иова. Агасфер повторяет речи ветхозаветного праведника:
«Да будет проклят день, когда сказали:
Родился человек; и проклята
Да будет ночь, когда мой первый крик
Послышался: да звезды ей не светят,
Да не взойдет ей день, ей – незапершей
Меня родившую утробу!»
В ХХ веке в романе братьев «Отягощенные злом, или Сорок лет спустя» Агасфер появился в непривычной для себя роли. Агасфер Лукич, древнее сверхчеловеческое существо, помогает такому же существу, называемому Демиургом, в поисках Человека с большой буквы. Кроме того, исполняет «простые» желания, взамен прося только «особую нематериальную субстанцию».
Художники не обошли вниманием печальный сюжет. На картине «Агасфер на краю мира», написанной в 1888 году венгерским художником Адольфом Хиреми-Хиршлом, рядом с Вечным жидом, последним человеком, – призрак Смерти и ангел Надежды. А перед ним – обнаженная женщина, воплощающая погибшее человечество. И только зловещие вороны кружат над ними в ледяной пустыне
«Отметился» Вечный жид даже в картах – в Таро теней. Аркан «Агасфер» указывает, что человек, которому гадают, много врет или вынужденно недоговаривает.
Экранизации
В истории кинематографа существуют восемь фильмов, названием которых стало крылатое выражение «Вечный жид».
В 1904 году представил публике свою кинокартину Жорж Мельес, в 1921 – Отто Крейслер, в 1933 – Джордж Роуленд. Морис Элви снял два фильма – в 1923 и в 1933 году, главную роль в последнем сыграл Конрад Фейдт.
В 1940 году по распоряжению режиссер Фриц Хиплер снял нацистский фильм «Вечный жид», заявленный как документальный. Говорящий о негативном влиянии евреев на культуру, науку и искусство, фильм призван был вызвать антисемитские настроения у немецкого народа.
В 1948 году вышла в свет киноработа Гоффредо Алессандрини, где Витторио Гассман примерил главную роль, а в 1959 году – фильм Василиса Георгиадиса.
Еще один фильм снят Карлом Шульцем в 1988 году и носит название «Седьмое знамение». Шесть знамений, предвещающих конец света, уже произошли. Мир ждет последнее, седьмое, самое страшное. Это – будущий ребенок женщины по имени Эбби Куинн. Он может и не родиться, если только кто-то из живых не отдаст ему свою душу, ведь перед концом света нет душ для новорожденных.
Цитаты
«- Евреи прокляты Богом...
- Они хоть этим отмечены, чего не скажешь об иных народах».
«Агасфер», Стефан Гейм
«Я чувствую, как она приближается ко мне, бесконечно милосердная, сестра жизни, так долго не замечавшая меня; она гладит мой лоб прохладной рукой, единственная утешительница, дарующая покой. Но я жаждал лишь ласки Твоей руки. Теперь я знаю, Ты не покинешь меня, останешься со мной, возьмешь меня в Свое царство, уведешь меня в Святую землю».
«Смерть Агасфера», Пер Лагерквист
Агасфер - Легенда о Вечном странникеПредание гласит, что когда Христа вели, чтобы предать его мучительной казни, орудие казни, тяжелый деревяныый крест, он нес на себе. Путь его к месту распятия был тяжел и долог...
Изнемогающий Христос хотел было прислониться к стене одного из домов чтобы передохнуть, но хозяин этого дома по имени Агасфер не разрешил ему.
- Иди! Иди! - прикрикнул он под одобрительные взгляды фарисеев. - Нечего отдыхать!
- Хорошо, разжал спекшиеся губы Христос. - Но и ты тоже всю жизнь будешь идти. Ты будешь скитаться в мире вечно, и никогда не будет тебе ни покоя ни смерти...
Возможно, предание это было в конце концов забыто, как и многие другие, если бы после этого из века в век то там, то здесь не появлялся человек, которого многие отождествляли с личностью бессмертного Aгасфера...
1.
О нем писал итальянский астролог Гвидо Бонатти, тот самый, которого Данте в своей «Божественной комедии» угодно было поместить в аду. В 1223 году Бонатти встретил его при испанском дворе. По его словам, человек этот был в свое время проклят Христом и потому не мог умереть.
Пятью годами позже о нем упоминает запись, сделанная в хронике аббатства св. Альбана (Англия). В ней говорится о посещении аббатства архиепископом Армении. На вопрос, слышал ли он что-нибудь о бессмертном скитальце Агасфере, архиепископ ответил, что не только слышал, но и несколько раз лично разговаривал с ним. Человек этот, по его словам, находился в то время в Армении, он был мудр, чрезвычайно много повидал и много знает, в беседе, однако, сдержан и рассказывает о чем-нибудь, только если его об этом попросят. Он хорошо помнит события более чем тысячелетней давности, помнит внешность апостолов и многие подробности жизни тех
лет, о которых не знает никто из живущих ныне.
2.
Следующее сообщение относится уже к 1242 году, когда человек этот появляется во Франции. Затем на долгое время воцаряется молчание, которое нарушается только через два с половиной века.
В 1505 году Агасфер объявляется в Богемии, через несколько лет его видят на арабском Востоке, а в 1547 году он снова в Европе, в Гамбурге.
О встрече и разговоре с ним рассказывает в своих записях епископ Шлезвига Пауль фон Эйтазен (1522-1598). По его свидетельству, человек этот говорил на всех языках без малейшего акцента. Он вел замкнутый и аскетический образ жизни, не имел никакого имущества, кроме платья, которое было на нем. Если кто-нибудь давал ему деньги, он все до последней монеты раздавал бедным. В 1575 году его видели в Испании, здесь с ним беседовали папские легаты при испанском дворе Крис-тофор Краузе и Якоб Холь-стейн. В 1599 году его видели в Вене, откуда он направлялся в Польшу, собираясь добраться до Москвы. Вскоре он действительно объявляется в Москве, где многие якобы также видели его и разговаривали с ним.
3.
В 1603 году он появляется в Любеке, что было засвидетельствовано бургомистром Колерусом, историком и богословом Кмовером и другими официальными лицами. «Минувшего 1603 года 14 января в Любеке появился известный бессмертный еврей, которого Христос, идя на распятие, обрек на искупление», - сказано в городской хронике.
В 1604 году мы находим эту странную личность в Париже, в 1633 году - в Гамбурге, в 1640 году - в Брюсселе. В 1642 году он появляется на улицах Лейпцига, в 1658 году - в Стамфорде (Великобритания).
4.
Когда в конце XVII века вечный странник снова объявился в Англии, скептически настроенные англичане решили проверить, действительно ли он тот, за кого его принимают. Оксфорд и Кембридж прислали своих профессоров, которые устроили ему пристрастный экзамен. Однако познания его в древнейшей истории, в географии самых отдаленных уголков Земли, которые он посетил или якобы посетил, были поразительны. Когда ему внезапно задали вопрос на арабском, он без малейшего акцента отвечал на этом языке. Он говорил чуть ли не на всех языках, как европейских, так и восточных.
Вскоре человек этот появляется в Дании, а затем в Швеции, где следы его снова теряются.
Впрочем, упоминание об этой загадочной личности встречаются и позднее. В 1818, 1824 и 1830 годах он же или некто, выдававший себя за него, появляется в Англии.
Кто и что стоит за легендой об Агасфере? Знаменитый врач и ученый средневековья Парацельс писал в одном из своих трактатов: «Нет ничего, что могло бы избавить смертное тело от смерти, но есть нечто могущее отодвинуть гибель, возвратить молодость и продлить краткую человеческую жизнь».
