Приоритетной задачей Европейского союза в первой половине XXI века, по словам Джереми Рифкина, «должно стать лидерство в третьей промышленной революции». Сокращение выбросов углекислого газа – всего лишь часть проблемы: настало время перехода к низкоуглеродной экономике.
Это не утопия, здесь нет ничего футуристического: через четверть века каждый дом будет «мини-электростанцией», обеспечивающей чистой энергией внутренние потребности и отдающей ее избыток другим.
У третьей промышленной революции три фундаментальных источника, три столпа, которые Джереми Рифкин описывает так ярко и убедительно: широкая эксплуатация возобновляемых источников энергии, строительство зданий, которые сами вырабатывают энергию, и переход к использованию водорода в качестве аккумулятора энергии.
На карту поставлено будущее Европейского союза, и о «будущем» нельзя думать как о том, что будет после нас!
Мы не имеем права упустить такую возможность: третья промышленная революция – это шанс перевести европейскую экономику на перспективную и устойчивую основу и, таким образом, обеспечить ее долгосрочную конкурентоспособность.
Ханс Герт Пёттеринг, председатель Европарламента, выступление на втором форуме ЕС «Агора граждан», 12 июня 2008 г.
Благодарности
Прежде всего я должен поблагодарить Николаса Изли, возглавляющего направление глобальных операций, за тщательный контроль соблюдения общего замысла «Третьей промышленной революции» и за редакторский вклад в создание книги. Я признателен Эндрю Линоузу, директору по программам, за строгое управление нашей повседневной работой и за ценные редакторские замечания. Я также благодарю наших стажеров Флору де Словер, Альму Веласкес, Вальбону Тика, Лорен Буш, Барта Провуста, Дивиа Сусарла, Бобби Самьюэла, Брайана Бауэра, Петроса Кусму и Шона Мурхеда за квалифицированную помощь в подготовке рукописи.
Я очень признателен редактору Эмили Карлтон за ее энтузиазм и преданность этому проекту, а также за многочисленные предложения по оформлению книги. Благодарю также моего агента Ларри Киршбаума за идеи по первоначальному предложению книги и ее позиционированию на глобальном рынке.
Особой благодарности заслуживает Анджело Консоли, который руководил нашими европейскими операциями в течение последних девяти лет. Его политическая проницательность и беззаветная преданность делу очень помогли в превращении видения, представленного в «Третьей промышленной революции», в реальность по всей Европе.
Наконец, мне просто необходимо поблагодарить мою жену, Кэрол Грюневальд, за ее советы и терпение на протяжении последних 22 лет. Наша общая мечта о создании более стабильного мира для каждого человека вдохновляла нас в течение всего этого времени.
Введение
Вашингтон, округ Колумбия
Наша промышленная цивилизация стоит на перепутье. Нефть и другие ископаемые источники энергии, которые составляют ее основу, исчерпали себя, а порожденные ими технологии уходят в прошлое. Промышленная инфраструктура, выстроенная на ископаемом топливе, устаревает и требует обновления. В результате этого во всем мире растет безработица. Правительства, компании и потребители погрязли в долгах, а уровень жизни падает. Миллиард человек, почти седьмая часть населения Земли, страдает от недоедания и голода.
К тому же на горизонте уже маячит проблема изменения климата, связанная с промышленностью, в основе которой лежит ископаемое топливо. Ученые предупреждают, что нас ждет катастрофическое изменение температуры и химии планеты, грозящее дестабилизацией экосистем по всему миру. Они не исключают массового вымирания растений и животных в конце столетия, которое поставит под вопрос выживание человека как вида. Все яснее вырисовывается потребность в новой экономической концепции, способной обеспечить нам более справедливое и устойчивое будущее.
К 1980-м гг. начали накапливаться свидетельства, указывающие на то, что промышленная революция на основе ископаемого топлива достигла пика и что изменение климата, вызванное деятельностью человека, ведет к планетарному кризису невиданного масштаба. На протяжении последних 30 лет я занимался поисками новой парадигмы, которая могла бы положить начало постуглеродной эры. В результате этих изысканий я понял, что великие экономические революции случаются в истории тогда, когда новые коммуникационные технологии сливаются воедино с новыми энергетическими системами. Новые энергетические режимы делают возможной более взаимосвязанную экономическую деятельность, расширяют коммерческий обмен, а также способствуют более тесным и всеобъемлющим социальным взаимоотношениям. Сопутствующие им коммуникационные революции предоставляют средства организации и управления новой пространственно-временной динамикой, обусловленной новыми энергетическими системами.
В середине 1990-х гг. стало очевидно, что новая точка схождения коммуникационных и энергетических технологий не за горами. Интернет-технологии и возобновляемые источники энергии уже готовы соединиться и сформировать мощную новую инфраструктуру для третьей промышленной революции, которая изменит мир. В грядущей эпохе сотни миллионов людей будут сами производить зеленую энергию у себя дома, в офисах и на заводах и делиться ею через «энергетический Интернет» точно так же, как мы сейчас создаем информацию и делимся ею в Сети. Демократизация энергии приведет к фундаментальной перестройке человеческих взаимоотношений, изменению самой сути бизнеса, управления обществом, образования и участия в жизни гражданского общества.
Впервые с моим видением третьей промышленной революции познакомились слушатели курса повышения квалификации топ-менеджеров в Школе бизнеса Уортона Пенсильванского университета, где последние 16 лет я являюсь старшим преподавателем по вопросам новых тенденций в науке, технологии, экономике и обществе. Во время пятинедельного курса генеральные директора и топ-менеджеры со всего света занимаются проблемами, которые приходится решать в XXI веке. Моя идея довольно быстро проникла в штаб-квартиры компаний и стала частью политического лексикона глав государств Европейского союза.
К 2000 г. Европейский союз уже проводил агрессивную политику сокращения выбросов парниковых газов и перехода к эре экологически устойчивой экономики. В Европе занимались подготовкой целевых показателей и ориентиров, пересматривали приоритеты научных исследований и разработок, вводили кодексы, правила и стандарты нового экономического процесса. В отличие от этого Америку занимали гаджеты и «революционные новинки» из Кремниевой долины, а американские домовладельцы ничего не видели за фантастическим ростом рынка недвижимости, подпитываемым низкокачественными ипотечными кредитами.
Понятие Четвертой индустриальной революции (Индустрия 4.0)
Пропагандистский миф или «знак беды»
«Четвертая промышленная революция», для краткости 4ПР, позиционируется как массовое внедрение роботизации и цифровых технологий управления, что снизит зависимость промышленности от стоимости рабочей силы и даст дополнительный импульс локализации реального сектора. Фактически 4ПР является глобализацией и универсализацией принципов «распределенного» производства и доступа к финансам. Не больше, но и не меньше. И ничего принципиально нового в таком подходе нет: его ключевые элементы апробировались еще в 1980-х годах и на производственном, и на управленческом уровне .
- Нет новой энергетической платформы. Мы пользуемся примерно теми же самыми энергетическими платформами, что и 30 лет назад, причем разрекламированные «альтернативные» источники энергии в действительности являются и самыми архаическими (не считая вопроса об их рентабельности).
- Нет новой транспортной платформы. Используются в основном технологии 1980-х годов, даже в области освоения космоса. Несмотря на сдвиги в социальной доступности отдельных видов транспорта (прежде всего скоростного), стратегического рывка не произошло. Снижение логистических издержек достигается в основном за счет организационных мер.
- Не произошло массового внедрения принципиально новых материалов. В области новых материалов и создания новых свойств для старых материалов есть подвижки, но ничего глобально-революционного на практике не происходит.
- Не просматривается революционных сдвигов в области энергоэффективности производства. Хотя есть некоторые, подчеркнем, эволюционные сдвиги в снижении энергоемкости социальной жизнедеятельности, которые, впрочем, не всегда являются адекватными с точки зрения «стоимость-эффективность».
Рассмотрим принципы одной из ключевых экономических новаций 1980-90-х – Toyota Production System. Если отставить в сторону идеолого-мотивационную часть («кайдзен»), в основном они затрагивают сервисные, логистические и управленческие составляющие производственного процесса. Принципы «Тойоты», в сущности, и есть управленческая постиндустриальность, т.е. управление не столько ресурсами, сколько временем и пространством, ключевыми составляющими постиндустриального мира. Этот подход абсолютно соответствует идеям 4ПР.
Со стратегической точки зрения совокупный эффект изменений 1980-х годов был больше. Но их не считали способными изменить суть экономических отношений. И совокупность этих изменений не рассматривалась как глобально катастрофическое событие, которое может похоронить весь предшествующий экономический порядок. Налицо всего лишь предпосылки для перестройки некоторых, но далеко не всех аспектов в функционировании реального сектора мировой экономики. Что неизбежно будет иметь серьезные социальные последствия. Но само по себе это революцией не является.
С точки зрения стратегического эффекта развитие «цифровой экономики» и 4ПР являются не столько взаимодополняющими, сколько взаимно конкурирующими моделями дальнейшего развития глобальной экономики. Особенно с позиций точек изъятия и моделей перераспределения «инвестиционной ренты». В «цифровой экономике» ключевым видом «производства» становится возможность генерации «ренты» из инвестиционного «воздуха». В 4ПР источником инвестиционной ренты остаются вполне реальные ресурсы и производства.
По сути, никакой реальной технологической – да и экономической – базы для 4ПР именно как для «революции в промышленности» не существует. В глобальной «повестке дня» сейчас вообще стоят только два аспекта, которые можно рассматривать в качестве подлинно «революционных»: новая глобальная логистика и новые технологии глобальных финансов.
Но до момента, когда новая логистика (новый Транс-американский канал, Великий шелковый путь, транспортный коридор «Север-Юг», система трубопроводов в обход экономических лимитрофов, Трансафриканский транспортный коридор) начнет играть по-настоящему глобальную роль, должно пройти еще 5-7 лет. Естественно, при условии, что противодействие этим проектам не перейдет в открыто силовую фазу. А пока «новая логистика» остается лишь политико-информационным фактором.
Единственным элементом 4ПР, который на практике имеет «революционное» значение, является вопрос о кардинальной перестройке финансовых коммуникаций и финансово-инвестиционных отношений в современной экономике.
Возникает, однако, главный вопрос: а что является фокусным объектом инвестиционных процессов в ходе 4ПР? Безусловно, на начальном этапе потребуются большие инвестиционные ресурсы для технологического обновления существующих активов и для решения неизбежных социальных вопросов, которые в связи с этим возникают. И первые 5 лет «революции» могут быть вполне инвестиционно благоприятными, хотя и социально крайне опасными – и, вероятно, чреватыми серьезными издержками в развитых странах индустриального мира, где сочетаются относительно высокий уровень жизни и сохранение индустриальной структуры общества.
Индустриальные страны составляют значительную часть не только развивающегося мира, но и Европейского союза, начиная с Германии, где структура экономики соответствует индустриальной модели даже в большей степени, чем в России , и заканчивая Италией. Не говоря уже о Польше или Испании. Вместо разделения между «северным» и «южным» флангами ЕС возникает водораздел по критерию индустриальный/постиндустриальный. И он может оказаться гораздо политически резче и социально острее.
На временном «лаге» в 5-7 лет, а в историческом плане это – крайне близкая перспектива, возникает риск формирования «пузыря», при котором даже «извлекаемые» из финансовых спекуляций ресурсы не смогут найти экономически обоснованных активов для инвестирования. Ведь одним из важнейших положительных обстоятельств 4ПР провозглашается быстрая и относительно комфортная в экономическом и управленческом плане система, позволяющая осуществлять быструю операционную переналадку. Нивелируется задача периодического полного обновления основных фондов, наиболее капиталоемкий элемент современного реального сектора.
Именно поэтому ключевым компонентом 4ПР является не модернизация как таковая, а географическое каскадирование технологических процессов, а также масштабирование производства в зависимости от размера и динамики рынков. И это, кстати, будет, большим вызовом для постсоветского пространства.
Но тогда система расчета конкурентоспособности, характерная и для индустриального, и для постиндустриального капитализма, уже неактуальна. Основой становится не эффективность, возведенная в рамках финансово-инвестиционного капитализма в ранг высшей ценности, а адаптивность, способность быстро адаптироваться к изменяющимся и качественно, и количественно рынкам, доступным с точки зрения экономически оправданной логистики. А это – совершенно иная картина не только с точки зрения глобальных вопросов, связанных с перераспределением технологической и логистической ренты, но и практического планирования инвестиций.
Встает вопрос: а куда должен быть направлен инвестиционный поток. «В первом приближении» таковыми видятся следующие направления:
- Географическая мобильность активов. Компактные безлюдные предприятия вне признанных и обеспеченных промышленных центров. Резкое снижение требований к логистическому обеспечению. Переход к «лего-сборке». Основным инвестиционным фокусом в таком случае становится инжиниринг и адаптация производства под потребности регионов или макрорегионов (глокализация).
- Базовые технологические решения. Ключевая технологическая рента будет возникать и взиматься именно на уровне базовых технологий, а также разработки и выпуска ключевых компонентов, вклад которых в общую стоимость продукции может быть и невелик.
- Человеческий капитал. Организация социально-производственного (а не просто производственного) пространства вокруг активов и социально-обеспечивающей и торговой инфраструктуры 4ПР. Но масштабы данной потенциальной «сферы инвестиций» вряд ли слишком велики – обустраивать придется скорее инфраструктуру продаж, но не выпуска продукции.
Провозглашаемая промышленная революция – это почти возврат к ремесленному адаптивному, кастомизированному производству, но – и это очень важно – при снятии ограничений на доступ к инвестиционным ресурсам и при резком повышении «связности» технологических и операционных процессов, которая достигается за счет широкого использования технологий «блокчейн» помимо финансового сектора. «Фабрично-индустриальная» модель утрачивает преимущество масштаба, которое уже в первой половине «нулевых» было одним из ключевых.
Даже поверхностное рассмотрение вопроса о 4ПР подводит нас к выводу: дело точно не в промышленности, а, прежде всего, в финансовом и логистическом обеспечении. А также возможности окончательного отрыва управляющего звена от активов.
Если пользоваться советской парадигмой, то из неизменной триады «директор-парторг-главный инженер» востребованным в рамках новой системы остается, как ни странно, «парторг», функцией которого будет обеспечение социальной стабильности на производстве. «Директор» (не в смысле должности, а в смысле функции) может стать столь же «удаленной» фигурой. Такой, как сейчас является «акционер». А «главный инженер» может быть частично автоматизирован (диагностика), частично переведен на аутсорс (смена инжинирингового решения).
Да и само понятие «собственность» в новой экономике становится, как минимум, «мозаичным». Но если собственность «мозаична», то насколько можно говорить о сохранении традиционного подхода к инвестициям? Насколько в принципе возможны инвестиции в собственность, реальный бенефециар, которой существует только в «дисперсном виде» в сети блокчейн? Можно ли в такую собственность инвестировать ресурсы, ликвидные за пределами виртуальных финансов?
Важно и то, что сформированные в последние годы в глобальной экономике «инвестиционные циклы» оказались обременены гигантским объемом инвестиционных дериватов и суррогатов. Чрезмерную роль стали играть экономические приоритеты с искаженной рыночной мотивацией. Например, стимулирование инвестиций в страны с большой безработицей и дешевой рабочей силой. Классические примеры: Бангладеш, страны Африки, Пакистан, Индия. Но стоит вспомнить и индустриальную часть Латинской Америки, ряд стран АТР, отнесенных к «промышленным «тиграм».Констатируем: в условиях избыточной «гуманитаризации инвестиционных приоритетов» реализовывать принципы 4ПР крайне затруднительно. Чтобы успешно как минимум начать «четвертую промышленную революцию», хотя бы в том системно неполноценном виде, как она в настоящее время трактуется, придется осуществить дегуманитаризацию инвестиционного, а затем – и операционного пространства. Говоря проще, операционное пространство 4ПР должно стать «социально безответственным».
Но тогда идеальным пространством для «революции» становится «инвестиционный пустырь», где нет депрессирующего социально-гуманитарного обременения.
Для 4ПР понадобится «расчистка» пространства ранее сложившихся социально-экономических обязательств и обнуление инвестиционных циклов, сформированных в последние 25-30 лет. Начиная с перевода отношений между «условным Западом» и Китаем в русло исключительно экономического конкурентного взаимодействия. «Китай» – также условное понятие, в котором КНР выступает как доминирующий центр более широкого индустриального пространства. Отношения Запад-Китай и составляют ключевой «инвестиционный цикл» в современной экономике, который стал слишком экономически «громоздким», обрастая различными «политическими обременениями». Но «обнулить» этот цикл без глобальных последствий – невозможно.
Отсюда вопрос: а не является ли навязывание идеи о близости и неизбежности новой промышленной революции частью подготовки к глобальному инвестиционному дефолту? И именно это скрывается под цветистым термином «революция». Ведь только после этого дефолта, после неминуемой (хотя и временной) регионализации глобальных финансов возникнет возможность оценить последствия и перспективы новой ситуации не с точки зрения лозунгов 4ПР, которые сами по себе привлекательны, а с точки зрения их реального социально-экономического содержания.
Зарождающаяся третья промышленная революция, в отличие от предыдущих двух, строится на основе распределенных возобновляемых источников энергии, которые есть везде и по большей части бесплатны - солнечная энергия, ветровая энергия, гидроэнергия, геотермальная энергия, энергия биомассы, океанских волн и приливов.
Эту рассеянную энергию будут собирать в миллионах мест, а затем объединять и делиться через интеллектуальные энергетические сети для обеспечения оптимального уровня энергии и поддержания высокоэффективной экологически устойчивой экономики.
Распределенный характер возобновляемых источников энергии требует сотрудничества, а не иерархической командной системы.
Этот новый горизонтальный энергетический режим задает организационную модель для бесчисленных видов экономической деятельности, которые вытекают из него. А распределенная и требующая сотрудничества промышленная революция, в свою очередь, неизбежно ведет к более широкому использованию создаваемого богатства.
Частичный переход от рынков к сетям придает бизнесу другую ориентацию. Антагонистические взаимоотношения между продавцами и покупателями заменяются на сотрудничество между поставщиками и пользователями. На смену личной выгоде приходит общий интерес. Стремление сохранить информацию в своей собственности сменяется акцентом на открытости и совместном доверительном владении. Ставка на прозрачность взамен секретности основана на предпосылке о том, что создание стоимости в сети не обесценивает индивидуального вклада, а повышает стоимость в распоряжении каждого, как равноправного участника общего дела.
В одной отрасли за другой сети начинают конкурировать с рынками, а открытые общие проекты - с частной коммерческой деятельностью. Microsoft, традиционная рыночная компания с жестким проприетарным контролем своей интеллектуальной собственности, оказалась не готовой к появлению Linux. Первая из множества открытых сетей, сообщество Linux, включает в себя тысячи программистов, которые работают вместе, посвящают свое время и знания исправлению ошибок и улучшению программы, используемой миллионами. Все изменения, обновления и улучшения, внесенные в программу, находятся в открытом доступе и бесплатны для всех участников сети Linux. Сотни глобальных компаний вроде Google, IBM, US Postal Service и Conoco присоединились к открытой сети Linux и стали частью постоянно расширяющегося глобального сообщества программистов и пользователей.
То же самое можно сказать и о таких крупных издательствах, как Britannica, Columbia и Encarta, которые традиционно платили ученым за подготовку научных статей для многотомных энциклопедий в твердом переплете, содержащих квинтэссенцию мировых знаний. Они не могли даже в кошмарном сне представить себе появления Wikipedia. Еще два десятилетия назад сама идея сотрудничества сотен тысяч профессиональных ученых и любителей со всего света с целью создания научных и популярных статей практически по любой мыслимой тематике, по каждой дисциплине без какой-либо платы и предоставления доступа к этой информации всем жителям планеты была немыслимой. Невероятно, но в английской редакции Wikipedia более 3,5 млн статей - почти в 30 раз больше, чем в Encyclopedia Britannica. Еще более удивляет то, что десятки тысяч человек выверяют фактографию и ссылки в этих статьях, доводя их точность до того же уровня, что и в традиционных энциклопедиях. Сегодня Wikipedia - восьмой по посещаемости сайт в Интернете, который привлекает 13% интернет-посетителей каждый день.
Существуют сети по обмену музыкой, видео, медицинской информацией, туристическими рекомендациями и тысячами других вещей. Горизонтальные поисковые системы вроде Google и социальные сети наподобие Facebook и Myspace изменили образ нашей работы и отдыха. Десятки тысяч социальных сетей, объединяющих миллионы и даже сотни миллионов людей, выросли как грибы меньше чем за 15 лет, создали новое распределенное пространство для сотрудничества, для обмена знаниями и привнесли творческое начало и инновации в каждую область. Многие из этих открытых платформ служат инкубаторами для создания новых предприятий, часть которых остается в общем киберпространстве, а часть - выходит на рынок или в некоммерческий сектор.
Переосмысление способа ведения дел
Ничто лучше не иллюстрирует индустриальный образ жизни, чем высококапитализированные гигантские централизованные фабрики, механизированные и обслуживаемые производственными рабочими, которые занимаются изготовлением товаров массового потребления на сборочных линиях. Однако что, если миллионы людей смогут производить небольшие партии товаров или даже единичные товары у себя дома или в своих компаниях дешевле и быстрее и с таким же контролем качества, как и на большинстве самых современных фабрик на земле?
Если экономика третьей промышленной революции позволяет миллионам людей производить собственную энергию, то новая цифровая производственная революция открывает возможность следовать примеру крупных фабрик в производстве товаров длительного пользования. В новой эре каждый сможет потенциально выполнять роль производителя товаров для себя, а также собственной энергетической компании. Добро пожаловать в мир распределенного производства.
Процесс называется 3D-печатью. Хотя это смахивает на научную фантастику, он уже существует и обещает полностью изменить наше представление о промышленном производстве. Этот процесс удивителен.
Только представьте, что вы нажимаете кнопку «печать» на компьютере и отправляете файл в струйный принтер, но не обычный, а для 3D-печати, из которого выходит трехмерный продукт.
Программное обеспечение управляет 3D-принтером так, что он создает продукт из последовательно наносимых слоев порошка, расплава пластмассы или металла. При этом 3D-принтер способен воспроизвести множество копий продукта подобно фотокопировальной машине. Любые изделия, от ювелирных украшений до мобильных телефонов, автомобилей и деталей самолетов, медицинских имплантатов и аккумуляторов просто «распечатываются», и этот процесс называют «аддитивным производством» в отличие от «субтрактивного производства», которое предполагает разрезание материалов на части, подбор подходящих элементов и их соединение. Отраслевые аналитики предсказывают, что миллионы клиентов будут рутинно скачивать цифровые модели адаптированных к их потребностям промышленных продуктов и «распечатывать их» у себя в компаниях или дома.
3D-предприниматели особенно оптимистично смотрят на аддитивное производство, поскольку для этого процесса необходимо всего 10% сырья, используемого в традиционном производстве, и меньше энергии, чем потребляется при обычном фабричном изготовлении, что позволяет значительно снизить себестоимость. По мере распространения новой технологии 3D-печать индивидуализированных промышленных продуктов на месте их использования точно вовремя значительно сократит логистические издержки и, возможно, потребление энергии. Энергия, сэкономленная на каждом этапе цифрового производственного процесса в результате сокращения количества использованного материала, более низкой энергоемкости производства и устранения энергозатрат на перевозку, если взять всю глобальную экономику, даст такой качественный скачок энергоэффективности, который нельзя было даже представить во времена первой и второй промышленных революций.
Если учесть, что энергия, используемая в процессе, будет поступать из возобновляемых источников и генерироваться на месте потребления, то полный эффект горизонтальной третьей промышленной революции станет совершенно очевидным. Если Интернет радикально сократил входные затраты на генерирование и распространение информации и тем самым открыл дорогу новым компаниям вроде Google и Facebook, то аддитивное производство с его огромным потенциалом снижения себестоимости товаров длительного пользования способно сделать входные затраты достаточно низкими для привлечения сотен тысяч мини-производителей, малых и средних компаний, которые бросят вызов и, возможно, переиграют гигантские производственные компании, составлявшие костяк первой и второй промышленных революций.
Рынок 3D-печати уже испытывает наплыв новых стартапов с такими названиями, как Within Technologies, Digital Forming, Shape Ways, Rapid Quality Manufacturing и Stratasys, которые твердо вознамерились изменить саму идею производства в эру третьей промышленной революции. Производство становится горизонтальным, и это будет иметь колоссальные последствия для общества.
Чтобы почувствовать, насколько распределенная, построенная на сотрудничестве модель бизнеса отличается от традиционной модели XIX и XX веков, посмотрим на Etsy, стремительно растущую, молодую интернет-компанию, которая встала на ноги менее чем за четыре года. Etsy была основана молодым выпускником Нью-Йоркского университета Робом Калином, занимавшимся изготовлением мебели у себя дома. Столкнувшись с отсутствием выходов на потенциальных покупателей мебели ручной работы, он объединился со своими друзьями и создал веб-сайт, на котором индивидуальные мастера всех специальностей и потенциальные покупатели могли находить друг друга. Сайт стал глобальным виртуальным демонстрационным залом, местом встреч для миллионов покупателей и продавцов более чем из полусотни стран, вдохнувшим новую жизнь в ремесленное производство - искусство, которое почти исчезло под натиском современного промышленного капитализма.
Ткачество и многие другие ремесла стали жертвой промышленного производства еще на заре первой промышленной революции. Местный кустарный промысел не мог соперничать с централизованным фабричным производством и экономией на масштабе, которые стали возможными в результате крупных вложений финансового капитала. Товары фабричного производства просто были более дешевыми, и это поставило ручное производство на грань практически полного исчезновения.
Интернет изменил характер игры, уравняв условия. Контакты между миллионами продавцов и покупателей в виртуальном пространстве устанавливаются почти бесплатно. Заменив всех посредников - от оптовиков до розничных продавцов - на распределенную сеть, состоящую из миллионов людей, и устранив операционные издержки, которые повышают цену на каждой ступени цепочки поставок, Etsy создала новую глобальную ярмарку товаров ремесленного производства, растущую вширь, а не ввысь, и опирающуюся на горизонтальные, а не вертикальные взаимодействия.
Новая деловая практика сотрудничества проникает во все уголки экономической жизни. Сельскохозяйственное производство, поддерживаемое местным сообществом, - хороший пример влияния бизнес-модели третьей промышленной революции на процесс выращивания и распределения сельскохозяйственной продукции. После столетнего господства нефтехимического сельскохозяйственного производства, которое привело практически к полному уничтожению семейных ферм и к появлению гигантских агрофирм вроде Cargill и ADM, пришло новое поколение фермеров с прямыми связями с домохозяйствами, покупающими их продукцию. Сельскохозяйственное производство, поддерживаемое местным сообществом, зародилось в Европе и Японии в 1960-х гг. и распространилось в Америке в середине 1980-х гг.
Дольщики, обычно городские домохозяйства, вносят фиксированную сумму перед посевным сезоном для покрытия годовых фермерских издержек. В обмен они получают долю урожая фермы в период плодоношения. На практике, как правило, это ящик с созревшими фруктами и овощами, доставляемый прямо к дому или к определенному месту. Таким образом, на протяжении всего сезона плодоношения потребители получают постоянный поток свежей местной продукции.
Фермы по большей части придерживаются экологической сельскохозяйственной практики и используют природные и органические методы выращивания продукции. Поскольку сельскохозяйственное производство, поддерживаемое местным сообществом, является совместным предприятием, основанным на разделении рисков между фермерами и потребителями, последние выигрывают в урожайные годы и проигрывают в неурожайные. В случае неблагоприятных погодных условий или других неудач дольщики мирятся с сокращением еженедельных поставок тех или иных продуктов. Такое равное разделение рисков и вознаграждений связывает всех дольщиков, делает их участниками общего предприятия.
Интернет позволил объединить фермеров и потребителей в распределенную структуру на основе сотрудничества с целью организации цепочки поставок пищевых продуктов. Буквально за несколько лет в сфере сельскохозяйственного производства, поддерживаемого местным сообществом, из горстки пилотных проектов возникли почти 3000 предприятий, обслуживающих десятки тысяч семей.
Бизнес-модель сельскохозяйственного производства, поддерживаемого местным сообществом, особенно привлекает молодое поколение, которому привычна идея сотрудничества в цифровом социальном пространстве. Рост ее популярности также связан с повышением осведомленности потребителей и их стремлением к сокращению неблагоприятного экологического воздействия. С устранением нефтехимических удобрений и пестицидов, выбросов углекислого газа в результате дальних перевозок продуктов питания через океаны и континенты, а также рекламных, маркетинговых и прочих издержек, связанных с традиционным производством и распределительными цепочками второй промышленной революции, каждый дольщик начинает вести более экологически устойчивый образ жизни. Все больше фермеров, занятых в сельскохозяйственном производстве, поддерживаемом местным сообществом, начинают превращать свою недвижимость в мини-электростанции, использующие энергию ветра и солнца, геотермальную энергию и энергию биомассы, и таким образом кардинально сокращают затраты на электроэнергию. От этой экономии выигрывают и дольщики, для которых снижаются годовой членский взнос, и стоимость подписки.
И вновь, как и в случае множества других выстроенных на сотрудничестве новых предприятий, захватывающих один коммерческий сектор за другим, горизонтальный рост здесь может взять и нередко берет верх над традиционным централизованным подходом, предполагающим создание гигантских организаций, которые растут вертикально и организуют экономическую деятельность иерархически.
Некоторые из компаний, в наибольшей мере связанных с традиционным централизованным рыночным капитализмом, уже испытывают конкуренцию со стороны новой распределенной модели бизнеса, основанной на сотрудничестве. Возьмем, например, автомобиль - ключевой элемент второй промышленной революции. Переход к экономике третьей промышленной революции с ее акцентом на повышении энергоэффективности и сокращении выбросов углекислого газа привел к появлению некоммерческих сетей коллективного использования автомобилей по всему миру.
В Америке сети коллективного использования автомобилей охватывают всю страну. City Wheels в Кливленде, HourCar в Миннеаполисе / Сент-Поле, Car Share в Филадельфии, I-Go в Чикаго и City Car Share в Сан-Франциско - вот лишь некоторые представители новой разновидности некоммерческих сетевых организаций, предоставляющих средство передвижения сотням тысяч пользователей. Уплатив символический членский взнос, люди присоединяются к сети коллективного использования автомобилей и получают смарт-карту, дающую право доступа к стоянкам и автомобилям. Пользователи платят за пробег в милях, однако, поскольку большинство этих организаций являются некоммерческими, стоимость у них ниже, чем у крупных компаний по прокату машин. У многих таких организаций парк состоит из самых энергоэффективных автомобилей, доступных на рынке.
I-Go в Чикаго даже предоставляет инновационную интернет-услугу, позволяющую членам сети организовать поездку из пункта А в пункт Б с использованием разных видов транспорта на маршруте. Пользователь может, например, отправиться в поездку по железной дороге или на автобусе, а потом взять автомобиль и проехать оставшуюся часть пути на нем. Цель - минимизация пробега автомобиля и, таким образом, значительное сокращение выбросов углекислого газа.
По оценкам, каждый коллективно используемый автомобиль выводит с дорог до 20 машин. Пользователи сетей говорят о том, что их автомобильные поездки в милях сокращаются примерно на 44%. Снижение выбросов углекислого газа может быть очень значительным. Communauto, канадская служба коллективного использования автомобилей в Квебеке, сообщила, что ее 11 000 членов сократили выбросы углекислого газа на 13 000 т. Проведенное в Европе исследование показало, что в результате коллективного использования автомобилей выбросы углекислого газа снижаются ни много ни мало на 50%.
Zipcar, крупнейшая в мире компания по коллективному использованию автомобилей, является коммерческой организацией, созданной в 2000 г. Всего за десятилетие число ее членов выросло до сотен тысяч человек. В мире насчитывается несколько тысяч представительств Zipcar, в распоряжении которых находятся более 8000 автомобилей. Компания, выручка которой достигла $130 млн в 2009 г., растет феноменальными темпами - на 30% в год. В 2010 г. Zipcar запустила пилотный проект с гибридными автомобилями в Сан-Франциско. Компания пользуется популярностью у осознающих проблемы окружающей среды представителей поколения миллениума, которые даже называют себя зипстерами.
С распространением возобновляемой энергии и развитием инфраструктуры третьей промышленной революции автостоянки сетей коллективного использования автомобилей вроде Zipcar будут производить зеленую электроэнергию на месте для зарядки подключаемых к розетке электромобилей. Сообщества коллективного использования автомобилей станут, скорее всего, существенной альтернативой традиционной модели приобретения машин на рынках, особенно в плотно населенных городских районах, где стоимость содержания автомобиля для нечастых поездок слишком высока.
Частью ответственного отношения, которое неотделимо от принадлежности к глобальному сообществу, является сохранение нашей общей биосферы путем более экологически устойчивого образа жизни. Бесплатное размещение более чем миллиона туристов в местных домах с помощью Couch Surfing значительно сокращает выбросы углекислого газа по сравнению с выбросами при размещении в более энергоемких гостиницах.
Зарождающаяся экономика третьей промышленной революции приводит к появлению таких компаний, основанных на сотрудничестве, о которых не слыхали еще несколько лет назад. Даже крупные глобальные компании втягиваются в игру. Некоторые новые бизнес-модели настолько необычны и нетрадиционны, что требуют полного переосмысления характера коммерческих сделок. Показательным примером являются так называемые контракты на повышение энергоэффективности.
Компании вроде Philips Lightning заключают с городом контракт на установку высокоэффективных светодиодных ламп нового поколения в осветительных приборах во всех общественных местах и на улицах. Банк Philips финансирует проект, а город делает выплаты Philips в течение нескольких лет из средств, полученных в результате экономии электроэнергии. Если Philips не удается добиться запланированной экономии, то компания получает убыток. Такой вид сотрудничества со временем будет становиться нормой в экономике третьей промышленной революции.
«Соглашение о разделении доходов от экономии энергии» - еще одна характерная для третьей промышленной революции модель бизнеса, которая перекликается с контрактами на повышение энергоэффективности, однако нацелена на другие результаты. Эта новая бизнес-практика с определенным успехом распространяется на рынке жилой недвижимости в ряде стран. Если в Америке у 68% семей дома находятся в собственности, то в других странах подавляющее большинство семей арендуют жилье. Например, в Испании и Германии более половины семей живут в арендуемых квартирах. В местах, где аренда преобладает, собственники недвижимости слабо заинтересованы в модернизации своих зданий и превращении их в мини-электростанции, поскольку счета за коммунальные услуги оплачиваются арендаторами. В Швейцарии, где только 30% семей имеют собственные дома, а большинство являются арендаторами, некоторые домовладельцы заключают с арендаторами соглашения о разделении доходов от экономии энергии. По условиям такого соглашения домовладелец берет на себя обязательство превратить дом в зеленую мини-электростанцию, а арендаторы отдают часть дохода от снижения платы за электроэнергию домовладельцу в течение срока окупаемости его инвестиций. В итоге домовладелец получает здание с более высокой стоимостью, поскольку оно теперь генерирует собственное зеленое электричество. Добавленная стоимость может служить основанием для повышения арендной платы для новых жильцов, однако это повышение меньше той экономии на счетах за электроэнергию, которые они будут получать. Таким образом, в выигрыше оказываются и домовладелец, и арендаторы.
Если глобальная экономика успешно перейдет на инфраструктуру третьей промышленной революции, то предпринимателям и менеджерам придется научиться использовать все передовые бизнес-модели, включая открытые сети, распределенные и основанные на сотрудничестве стратегии исследований и разработок, экологически устойчивую логистику и методы управления цепочками поставок.
Социальное предпринимательство
Характер новой экономики, построенной на сотрудничестве, фундаментально не соответствует классической экономической теории, которая превозносит стремление к личной выгоде на рынке и представляет его как единственный эффективный путь обеспечения экономического роста. Модель третьей промышленной революции также отвергает централизованную командную систему управления и контроля, которая традиционно ассоциируется с социалистической экономикой. Новая модель тяготеет к горизонтальным предприятиям, как в социальных сообществах, так и на рынке, и исходит из того, что наилучший путь к экологически устойчивому экономическому развитию - это общие цели, которых добиваются совместно.
Новая эра является олицетворением демократизации предпринимательства - каждый становится производителем энергии - и требует сотрудничества для совместного использования и распределения энергии между соседями, регионами и целыми континентами.
Экономика третьей промышленной революции пронизана духом социального предпринимательства, охватывающего весь земной шар. Предпринимательство и сотрудничество больше не считаются чем-то противоречащим друг другу, а рассматриваются как установка на преобразование экономической, социальной и политической жизни в XXI веке.
Социальные предприниматели выходят из университетов по всему миру и создают новые объединяющие коммерческий и некоммерческий секторы компании - эдакие гибриды, которые, скорее всего, станут обычным явлением в ближайшие годы. Доводилось ли вам слышать о TOMS? Эта компания, имеющая и коммерческий, и некоммерческий компоненты, производит обувь, причем не какую-нибудь, а обувь из экологичного, органического, вторичного и даже растительного сырья. Однако это лишь начало рассказа об обувном бизнесе, который, возможно, является самым неординарным в мире. Прообразом ее продукции с парусиновым или хлопчатобумажным верхом стала традиционная обувь, которую испокон веку носили аргентинские фермеры, так называемая alpargata. Компанию создал Блейк Майкоски, молодой социальный предприниматель из Арлингтона, штат Техас, в 2006 г. Обувь TOMS продается более чем в 500 магазинах в США и за границей, в том числе в Neiman Marcus, Nordstrom и Whole Foods.
Коммерческая часть бизнеса Майкоски, которая базируется в Санта-Монике, штат Калифорния, уже продала более миллиона пар обуви. Однако интересно не это. В ответ на продажу каждой пары некоммерческое крыло бизнеса, известное как Friends of TOMS, дарит пару обуви нуждающимся детям в разных частях мира. Более миллиона бесплатных пар обуви было распределено в рамках инициативы «один к одному» среди детей из бедных слоев населения в США, Гаити, Гватемале, Аргентине, Эфиопии, Руанде и Южной Африке.
Спросите, зачем нужно отдавать пару обуви бесплатно на каждую проданную пару? Майкоски говорит, что без обуви детей не пускают в школу во многих беднейших регионах мира. Босые дети рискуют заразиться болезнью, которая называется подокониозис, или хромомикоз, и передается через почву. Вызывает ее грибок, проникающий в поры подошвы и разрушающий лимфатическую систему человека. По некоторым данным, более миллиарда человек рискуют подхватить заболевания, передаваемые через почву. Простейшее средство профилактики - обувь.
А что происходит с этими миллионами пар обуви, когда она изнашивается? Веб-сайт TOMS Community Wall предлагает клиентам присылать идеи по ее утилизации и превращению во что-нибудь полезное - браслеты, футбольные мячи, подвески для растений, подставки и т. д. TOMS наглядно демонстрирует новую модель социального предпринимательства, появившуюся в эру третьей промышленной революции.
Изменение подхода к ведению бизнеса спровоцировало сражение грандиозного масштаба между старой гвардией второй промышленной революции, которая твердо намерена удержать остатки своей власти, и молодыми предпринимателями третьей промышленной революции, которые не менее преданы идее продвижения горизонтальной, экологически устойчивой экономики в мире. На карте стоит принципиальный вопрос, кто будет контролировать энергию в глобальной экономике XXI века. Обе стороны стремятся к получению рыночного преимущества и используют лоббирование для получения льготного статуса, включая правительственные субсидии и налоговые стимулы стоимостью в миллиарды долларов.
На деле вопрос должен ставиться так: «Где промышленность и правительство хотят оказаться через 20 лет: в тупике с уходящими источниками энергии, технологиями и инфраструктурой исчерпавшей себя второй промышленной революции или в процессе перехода к новым источникам энергии, технологиям и инфраструктуре зарождающейся третьей промышленной революции?».
Ответ очевиден, однако переход в новую эру распределенного капитализма вряд ли окажется легкой прогулкой. Проблемой в данный момент является не отсутствие плана перехода - он у нас есть.
Третья промышленная революция является разумным путем к постуглеродной эре. Загвоздка в восприятии ее обществом.
Именно здесь мы натыкаемся на ошибочное представление о том, как происходят экономические революции, которое граничит с бредом.
Каждый руководитель государства - будь он демократ, автократ или даже диктатор (кроме самых тупых и обезумевших правителей) - всегда или хоть иногда спрашивает себя: куда движется моя страна? Куда движется человеческий прогресс? В одну ли сторону наше движение? А вот интересно - в Кремле кто-нибудь кому-нибудь задает подобные вопросы?...
Первая промышленная революция на базе угля и Вторая промышленная революция на базе нефти и газа фундаментально изменили жизнь и труд человечества и преобразили облик планеты. Однако эти две революции привели человечество к пределу развития. Впервые в истории человечества «поплыли», т.е. сдвинулись со стационарных уровней, важнейшие показатели состояния биосферы. К таким показателям можно отнести: резкое ухудшение качества воздуха, воды, продуктов питания, здоровья населения и защиты его от инфекций; глобальное потепление; уменьшение биоразнообразия; достижение предела водных, пищевых, сырьевых и энергетических возможностей биосферы; утрату нравственных ориентиров значительной частью человеческого сообщества (так называемый «феномен аморального большинства»). Памятник нашему поколению будет выглядеть, видимо, так: посреди огромного шламового отвала стоит величественная бронзовая фигура в противогазе, а внизу на гранитном постаменте надпись: «Мы победили природу!»
.
Пророчески звучат слова М. Лермонтова:
И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
Потомок оскорбит презрительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.
И на эти вызовы человечество отвечает Третьей Промышленной Революцией.
«Третья промышленная революция»
(Third Industrial Revolution - TIR
) - это концепт развития человечества, авторами которого являются американцы: ученый-экономист и эколог Джереми Рифкин (Jeremy Rifkin) и футуролог Рэймонд Курцвейл (Raymond Kurzweil).Также я позволил себе несколько дополнить и расширить данный концепт, состоящий из 12 пунктов.
1)
Переход на возобновляемые источники энергии
- солнце, ветер, естественные водные потоки (wws - wind, water, sunlight), геотермальные воды, в отдаленном будущем - высоко- или низкоэнергетический ядерный синтез (Lockheed Martin Corp. недавно заявила, что она добилась технологического прогресса в развитии источника энергии, основанного на ядерном синтезе, и первые реакторы мощностью 100 мегаватт, достаточно маленькие, чтобы помещаться в кузове грузовика, могут пойти в серию через 10 лет). Уже сегодня 20% потребляемой в Германии электроэнергии поступает из возобновляемых источников, а к 2020 г. их доля увеличится до 35%. Доля электроэнергии, выработанной ветряными турбинами в США, составила рекордные 5%. В недавнем отчете Deutsche Bank отмечается, что в Индии, и Италии стоимость несубсидированной солнечной энергии уже равняется стоимости электричества из сети. Кроме того, на газовом рынке, после «сланцевой», грядет еще более радикальная «метангидратная революция». Сейчас общемировые запасы метана в «обычных» месторождениях составляют около 180 триллионов кубических метров (доля России - около 50 трлн). В сланцевых месторождениях хранится еще около 240 трлн кубометров метана. Итого - где-то около 420 трлн кубометров. А вот суммарный объем метана в подводных газогидратах оценивается в 20 тысяч триллионов кубических метров (!), то есть в 50 раз больше уже известных! Этих запасов хватит на несколько столетий самой «зверской» эксплуатации. Огромные запасы метана хранятся в основном на морском дне. Метан находится там в связанном виде - в форме твердых кристаллов состава метан-вода 1:6. В 2013 г. Япония - первая из всех «претендентов» - начала экспериментальную добычу метана по уникальной технологии (JAMSTEC).
2) Превращение существующих и новых зданий (как промышленных, так и жилых) в минизаводы по производству энергии
(за счет оборудования их солнечными батареями, мини-ветряками, теплонасосами, утилизаторами тепла и т.д.). Такие дома не будут нуждаться во «внешней» энергии (так наз. «нулевой дом» - «zero house»). Например, в Евросоюзе имеется около 200 млн зданий. Каждое из них может стать маленькой электростанцией, черпающей энергию из крыш, стен, тепла выходящих вентиляционных и канализационных потоков, мусора. Так, исследователи из Лос-Аламосской национальной лаборатории разработали новое поколение люминесцентных солнечных концентраторов (LSC) большой площади на основе синтеза сверхсовременных квантовых точек, которые они смогли внедрить в прозрачный полимер для захвата энергии солнца. LSC особенно привлекательны тем, что в дополнение к повышению эффективности они могут интегрироваться в новые интересные концепты - такие, например, как фотоэлектрические окна, которые могут превратить фасады домов в большой местный генератор энергии. Третья промреволюция для жилых и промышленных помещений - это мириады малых источников энергии от ветра, солнца, воды, геотермии, тепловых насосов, биомассы и т.д. В нескольких странах - Китае, США, ОАЭ - уже спроектировали и начали строить даже «нулевые небоскребы».
3)
Развитие и внедрение технологий энерго-ресурсосбережения
(как производственного, так и жилого секторов) - полная утилизация остаточных потоков и потерь электроэнергии, пара, газа, воды, любого тепла, пищевых потоков, полная утилизация промышленных и бытовых отходов и др. Так, потери электричества в сетях США составляют в среднем 6,5% (около 250 миллиардов кВт-ч ежегодно); потери электроэнергии в электросетях России составляют в среднем 15% (свыше 100 млрд. кВт ч/год). Полный переход всего освещения на светодиоды («blue», LED-light-emitting diode, SSL-solid-state lighting) -10 млн таких ламп вместо «ламп накаливания» - позволяет заменить один энергоблок АЭС или ГРЭС мощностью 1 МегаВт. Исследование Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (Foodand Agriculture Organization of the United Nations) показало, что каждый год в мире выбрасывается или теряется 1,3 миллиарда тонн (!) или треть всех производимых для потребления продуктов питания. В развитых странах более 40% потерь приходится на этапы розничной продажи и потребления (т.е. их в буквальном смысле выбрасывают в мусор либо магазины из-за истекшего срока годности, либо потребители из-за того, что попросту не успели их съесть). Например, в США выбрасывается в мусор около 25% всех производимых пищевых продуктов. В размерах страны их экономическая цена составляет свыше 100 миллиардов долл./год, и на их производство расходуется около 300 млн баррелей нефти в год. (Но в развивающихся странах более 50% потерь в пищепроме происходит в результате перевозки, хранения и последующей переработки). Главное, нужно понимать, что затраты на экономию одного мегаватта энергии или одной тонны продуктов питания - в десятки раз меньше, чем для их нового производства и транспортировки!
4)
Перевод всего автотранспорта (легкового и грузового) на электротягу
(топливные элементы на «связанном» водороде или мощный блок сверхъемких электроаккумуляторов с быстрой перезарядкой; при этом электродвигатель будет встроен прямо в автомобильное колесо). Японская компания Sekisui Chemical представила сверхтонкие и сверхъемкие литий-ионные аккумуляторы; новые батареи обладают в 5 раз более высокой емкостью и в 10 раз снижена их стоимость. В США разработаны «ячеистые» аккумуляторы с анодами из кремний-углеродных нанокомпозитов; их емкость выше в 10-15 раз и они могут выдержать несколько тысяч зарядных циклов. Перевод авиатранспортана «гибридную» тягу (топливо – жидкость или сжиженный газ - плюс блок сверхъемких аккумуляторов), что уменьшит расход топлива и уровень шума авиалайнеров на 50%. Развитие скоростного и сверхскоростного (св. 1000 км/час - в «вакуумной трубе») общественного пассажирского транспорта. Развитие новых экономичных видов грузового транспорта, таких как большие дирижабли (до 200 тонн полезного груза), подземный пневмотранспорт и др. В настоящее время в мире эксплуатируется свыше одного миллиарда ДВС - двигателей внутреннего сгорания. При этом кпд ДВС невысок - в среднем 25%, т.е. при сжигании 10 л бензина используется «по прямому назначению» только 2,5 л. А вот средний кпд электропривода - 75%, втрое выше ДВС, а термодинамический кпд топливного элемента - и вовсе около 90%. Недавно «водородомобиль» Ливерморской национальной лаборатории Министерства энергетики США прошел свыше 1000 километров на одной «водородной заправке» (5 кг).
5)
Переход от промышленного к локальному и даже «домашнему» производству большинства бытовых товаров благодаря развитию технологии 3
D
-принтеров
. В отличие от обычных принтеров, 3D-принтеры печатают не фотографии и тексты, а «вещи» - промышленные товары. Т.е. 3D-принтеры позволяют создавать по введенной в память цифровой трехмерной модели практически всё, что угодно. У 3D-принтера тоже есть картриджи, но не с чернилами, а с заменяющими их рабочими материалами - пластмассовые гранулы, сухие цемент или гипс, металлические порошки и др. По расчетам экономистов из Мичиганского университета, «домашний» 3D-принтер обеспечивает возврат инвестиций от 40% до 200% за год - так что производство бытовых товаров ожидает «3D-революция» (Good bye, «made in China»?).
Компания Natural Machinesс 2014 г. начнет производство первого «продовольственного» принтера «Foodini», который ориентирован на коренное реформирование кухонной индустрии. Он возьмет на себя трудоемкую и сложную работу повара и сможет печатать (из натуральных ингредиентов!) практически все твердые продукты: от тортиков и шоколадок причудливой формы до равиоли и проч.
Датская компания «DUS Architects» планирует возвести полноразмерный дом, печатая его компоненты на огромном 3D-принтере «KamerMaker» прямо на стройплощадке (3D-принтер KamerMaker отличается внушительными размерами - его высота равна 3,5 метров). Если при этом еще использовать почти безлюдный метод «контурного строительства» (разработка университета Ю. Калифорнии) - дом можно будет построить за 24 часа. Видимо, стройиндустрию также ждет «3D-революция».
Бытовые и несложные технические товары будут отправлять покупателю по-емэйлу
– т.е. покупаться будет «программная матрица для 3D-печати» - гаечного ключа, керамической вазы или кожаных перчаток, а сам товар покупатель будет производить на домашнем 3D-принтере. Кстати, именно производство этих самых «программных матриц для 3D-печати» и станет гигантским бизнесом будущего и колыбелью новых миллиардеров.
Откуда взять на всё это деньги, коль скоро и Европа, и Америка, и Япония тонут в долгах? Но ведь везде ежегодно закладывается бюджет развития - каждая страна планирует его. Важно делать капиталовложения в то, у чего есть будущее, а не в поддержание жизни таких инфраструктур, технологий, отраслей или систем, которые обречены на вымирание.
Увы, промышленные революции – это не только«путь в светлое будущее». Они становятся причинойобесценивания производственных активов, знаний и опыта людей, и даже банкротства целых государств. Люди и страны, которые были уверены в своем будущем, вдруг обнаруживают, что виды деятельности и продукты, составлявшие важную часть их экономики, оказываются никому не нужными. Это влечет за собой такие печальныеявления, как финансовые кризисы, банкротства, безработица. Поэтому еще одна задача 3-ей Промреволюции
-
весь освободившийся огромный интеллектуально-трудовой потенциал цивилизации придется перенаправить на освоение космоса – больше некуда.
Собственно говоря, «продвинутая часть» человечества последнее время уже активно движется по этому пути. Хочется выразить надежду, что «всемирная TIR» случится гораздо раньше того момента, когда человечество исчерпает все имеющиеся в природе запасы угля, нефти, газа и урана, а заодно окончательно загубит окружающую природную среду. В конце концов, каменный век закончился вовсе не потому, что на Земле закончились камни…
Сельское хозяйство будущего не потребует пестицидов
Экспертное сообщество всё отчетливее осознаёт, что дальнейшее развитие цивилизации по исторически сложившемуся пути невозможно, так как ныне появились новые глобальные проблемы, угрожающие существованию этой цивилизации. Впервые в истории человечества сдвинулись со стационарных уровней важнейшие показатели состояния биосферы.
К таким показателям можно отнести: резкое ухудшение качества воздуха и воды; глобальное потепление; истощение озонового слоя; уменьшение биоразнообразия; достижение предела пищевых, сырьевых и энергетических возможностей биосферы; утрату нравственных ориентиров значительной частью человеческого сообщества (так называемый «феномен аморального большинства»).
Памятник нашему поколению будет выглядеть, видимо, так: посреди огромного шламового отвала стоит величественная бронзовая фигура в противогазе, а внизу на гранитном постаменте надпись: «Мы победили природу!».
Первая промышленная революция на базе угля и Вторая промышленная революция на базе нефти и газа фундаментально изменили жизнь и труд человечества и преобразили облик планеты. Однако эти две революции привели человечество к пределу развития. Среди главных вызовов, которые брошены человечеству — проблемы экологии (см. выше), истощение биоресурсов и традиционных источников энергии. И на эти вызовы человечество должно ответить ТРЕТЬЕЙ ПРОМЫШЛЕННОЙ РЕВОЛЮЦИЕЙ.
«Третья промышленная революция» (ThirdIndustrialRevolution — TIR) — это концепт развития человечества, автором которого является американский ученый — экономист и эколог — Джереми Рифкин(JeremyRifkin). Вот основные положения концепции TIR:
1) Переход на возобновляемые источники энергии (солнце, ветер, водные потоки, геотермальные источники).
Хотя «зеленая» энергия все еще не заняла в мире большой сегмент (не больше 3-4%), инвестиции в неё растут огромными темпами. Так, в 2008 г. было потрачено $155 миллиардов на выполнение «зеленых» энергетических проектов ($52 миллиарда - энергия ветра, $34 миллиарда - солнечная энергия, $17 миллиардов - биотопливо и др.), и впервые это были больше, чем инвестиции в ископаемое топливо.
Только за последние три года (2009-2011) суммарная мощность установленных в мире солнечных станций утроилась (с 13,6 ГВт до 36,3 ГВт). Если же говорить обо всех ВИЭ (ветровая, солнечная, геотермальная и морская энергетика, биоэнергетика и малая гидроэнергетика), то установленная мощность электростанций в мире, использующих ВИЭ, уже в 2010 г. превысила мощность всех АЭС и составила около 400 ГВт.
На конец 2011 г. цена в Европе одного кВт-ч «зеленой» энергии для потребителей составляла: гидроэнергии - 5 евроцентов, ветровой - 10 евроцентов, солнечной - 20 евроцентов (для сравнения: обычной тепловой - 6 евроцентов). Однако ожидаемые научно-технологические прорывы в солнечной энергетике позволят к 2020 г. получить резкое падение цен на солнечные панели и снизить цену «под ключ» 1-го ватта солнечной мощности с $2,5 до $0,8-1, что позволит генерировать «зеленую» электроэнергию по цене меньшей, чем от самых дешевых сейчас угольных ТЭС.
2) Превращение существующих и новых зданий (как промышленных, так и жилых) в минизаводы по производству энергии (за счет оборудования их солнечными батареями, мини-ветряками, теплонасосами). Например, в Евросоюзе имеется 190 млн. зданий. Каждое из них может стать маленькой электростанцией, черпающей энергию из крыш, стен, теплых вентиляционных и канализационных потоков, мусора. Необходимо постепенно распрощаться с крупными поставщиками энергии, порожденными Второй промышленной революцией — основанных на угле, газе, нефти, уране. Третья промреволюция — это мириады малых источников энергии от ветра, солнца, воды, геотермии, тепловых насосов, биомассы, включая твердые бытовые и «канализационные» городские отходы и др.
3) Развитие и внедрение технологий энерго-ресурсо-сбережения (как производственного, так и «домашнего») — полная утилизация остаточных потоков и потерь электроэнергии, пара, воды, любого тепла, полная утилизация промышленных и бытовых отходов и др.
4) Перевод всего автомобильного (легкового и грузового) и всего общественного транспорта на электротягу на основе водородной энергетики (плюс развитие новых экономичных видов грузового транспорта таких как дирижабли, подземный пневмотранспорт и др.).
В настоящее время в мире эксплуатируется свыше одного миллиарда ДВС — двигателей внутреннего сгорания (легковые и грузовые автомобили, тракторы, сельхоз- и строительная техника, военная техника, корабли, авиация и др.), которые ежегодно сжигают около полутора миллиардов тонн моторного топлива (бензина, авиакеросина, дизтоплива) и оказывая угнетающее действие на окружающую природную среду.
По данным InternationalEnergyAgency, более половины потребляемой в мире нефти идет на нужды транспорта. В США на транспорт приходится около 70% всей потребляемой нефти, в Европе — 52%; неудивительно, что 65% нефти потребляется в крупных городах (в сумме — 30 млн баррелей нефти в день!).
Вольфганг Шрайберг, один из руководителей Volkswagen, привел интересную статистику: бо льшая часть городского коммерческого транспорта в большинстве стран проезжает за день не более 50 км, а средняя скорость движения этих автомобилей — 5-10 км/час; однако с такими мизерными показателями эти автомобили потребляют в среднем литров моторного топлива на 100 км! Бо льшая часть этого топлива сгорает на светофорах, в пробках или при мелкой погрузке-разгрузке (или на остановках - для общественного транспорта) с невыключенным мотором.
NationalRenewableEnergyLaboratory (США) в своих расчётах использовала среднюю дальность пробега легкового автомобиля 12000 миль в год (19200 км), потребление водорода — 1 кг на пробег 60 миль (96 км). Т.е. одному легковому автомобилю в год требуется 200 кг водорода, или 0,55 кг в день.
Недавно «водородомобиль» Ливерморской национальной лаборатории (LLNL) Министерства энергетики США прошел 1046 километров на одной водородной заправке.
Средний кпд ДВС невысок - в среднем 25%, т.е. при сжигании 10 л бензина 7,5 л уходит «в трубу». Средний кпд электропривода - 75%, втрое выше (а термодинамическое кпд топливного элемента - около 90%); выхлопы водородомобиля -только Н 2 О.
Важно отметить, что если для движения традиционного автомобиля необходима нефть (бензин, дизель), которая есть далеко не у каждой страны, то водород получают из воды (даже морской) с помощью электроэнергии, которую, в отличие от нефти, можно получать из различных источников - уголь, газ, уран, водные потоки, солнце, ветер и др., и у любой страны что-то из этого «набора» обязательно имеется.
5) Переход от промышленного к локальному и даже «домашнему» производству большинства бытовых товаров благодаря развитию технологии 3 D -принтеров.
3D-принтер — устройство, использующее метод послойного создания физического объекта на основе виртуальной 3D-модели. В отличие от обычных принтеров, 3D-принтеры печатают не фотографии и тексты, а «вещи» — промышленные и бытовые товары. В остальном они очень похожи. Как и в обычных принтерах, применяются две технологии формирования слоёв - лазерная и струйная. У 3D-принтера тоже есть «печатающая» головка и «чернила» (точнее, заменяющий их рабочий материал). Фактически, 3D-принтеры — это те же специализированные промышленные станки с числовым программным управлением, но на абсолютно новой научно-технической базе XXI века.
6) Переход от металлургии к композитным материалам (особенно нано-материалам) на основе углерода, а также замена металлургии на технологию 3 D -печати на основе селективной лазерной плавки (SLM - Selective Laser Melting ).
Например, новейший американский «Boeing-787-Dreamliner» — первый в мире самолет, изготовленный на 50% из композитных материалов на основе углерода. В новом авиалайнере из композитных полимеров изготовлены в том числе крылья и фюзеляж. Широкое использование углепластика по сравнению с традиционным алюминием позволило значительно уменьшить вес самолета и сократить использование топлива на 20% без потерь в скорости
Американо-израильская компания «ApNano» создала наноматериалы — «неорганические фуллерены» (inorganicfullerene — IF), которые многократно прочнее и легче стали. Так, в опытах образцы IF на основе сульфида вольфрама останавливали стальные снаряды, летящие на скорости 1,5 км/сек, а также выдерживали статическую нагрузку в 350 тонн/кв.см. Эти материалы могут быть использованы для создания корпусов ракет, самолетов, морских судов и морских субмарин, небоскребов, автомобилей, бронемашин и в других целях.
NASA решила использовать технологию 3D-печати на основе селективной лазерной плавки как замену металлургии. Недавно сложную деталь для космической ракеты сделали с помощью лазерной трехмерной печати, в процессе которой лазер сплавляет металлическую пыль в деталь любой формы — без единого шва или винтового соединения. Изготовление сложнейших деталей по технологии SLM с применением 3D-принтеров занимает считанные дни вместо месяцев, кроме того, SLM-технологии делают производство на 35-55% дешевле.
7) Отказ от животноводства, переход к производству «искусственного мяса» из животных клеток с использованием 3 D -биопринтеров;
Американская компания ModernMeadow изобрела технологию «индустриального» изготовления мяса животных и натуральной кожи. Процесс создания таких мяса и кожи будет включать в себя несколько этапов. Сначала учёные отбирают миллионы клеток у животных-доноров. Это может быть как скот, так и экзотические виды, которых часто убивают только ради их кожи. Затем эти клетки будут размножены в биореакторах. На следующем этапе клетки будут центрифугироваться для удаления питательной жидкости и соединения их в единую массу, которая затем при помощи 3D-биопринтера будет сформирована в слои. Эти пласты клеток будут снова помещены в биореактор, где произойдёт их «созревание». Клетки кожи сформируют коллагеновые волокна, а клетки «мяса» образуют настоящую мышечную ткань. Этот процесс займёт несколько недель, после чего мышечная и жировая ткань может быть использована для производства пищевых продуктов, а кожа - для обуви, одежды, сумок. Для получения мяса в 3D-биопринтере энергии потребуется втрое меньше, а воды - в 10 раз меньше, чем на производство того же количества свинины, а особенно говядины обычными способами, а выбросы парниковых газов снижаются в 20 раз по сравнению с выбросами при выращивании скота на убой (ведь в настоящее время для производства 15 г животного протеина нужно скормить скоту 100 г растительного протеина, таким образом, кпд традиционного метода получения мяса составляет лишь 15%). Искусственный «мясозавод» требует намного меньше земли (займет всего 1% земли по сравнению с обычной фермой той же производительности по мясу). Кроме того, из пробирки в стерильных лабораторных можно получить экологически чистый продукт, без всяких токсичных металлов, глистов, лямблий и прочих «прелестей», часто присутствующих в сыром мясе. К тому же, искусственно выращенное мясо не нарушает этических норм: не надо будет выращивать скот, а затем безжалостно его умерщвлять.
8) Перевод части сельского хозяйства в города на базе технологии «вертикальных ферм» (Vertical Farm ).
Откуда взять на все это деньги, коль скоро и Европа, и Америка тонут в долгах? Но ведь везде ежегодно закладывается бюджет развития — каждая страна и почти каждый город планируют его. Важно делать капиталовложения в то, у чего есть будущее, а не в поддержание жизни таких инфраструктур, технологий, отраслей или систем, которые обречены на вымирание.
Хочется выразить надежду, что «всемирная TIR» случится гораздо раньше того момента, когда человечество исчерпает все имеющиеся в природе запасы угля, нефти, газа и урана, а заодно окончательно загубит окружающую природную среду.
В конце концов, каменный век закончился вовсе не потому, что на Земле закончились камни…
Михаил Краснянский
