Глава 16. РОМАН ДМИТРИЯ УЛЬЯНОВА и ФАННИ КАПЛАН. Упоминание о романе Фанни Каплан с Дмитрием Ульяновы в Евпатории оставил Виктор Еремеевич Баранченко, который был членом коллегии Крымской ЧК и членом историко-литературного объединения старых большевиков

Родилась Фанни Каплан, а точнее Фейга Хаимовна Ройдман (такое ее настоящее имя) в 1890 г. в Волынской губернии. Фанни Каплан она станет лишь спустя 16 лет, когда при аресте полиция найдет у нее фальшивый паспорт на это имя. Под этим именем ее отправят на каторгу, под этим именем она войдет в историю. Фанни – в переводе с еврейского «фиалка», и как «фиалка террора» она уже многие десятилетия числится в истории русской революции.

Семья ее, как и в большинстве своем еврейские семьи, была многочисленной: кроме самой Фанни, еще три девочки и четыре мальчика. Отец ее преподавал в еврейской начальной школе, так что особого достатка в семье не было. Начальное образование Фанни получила дома, от отца. А далее, с началом революции 1905–1907 гг, началась революционная биография, впрочем, такая же куцая и несуразная.

1905 год – Фанни Каплан примкнула к анархистам и стала известна в этих кругах под именем Дора. Задание ее, первое и, пожалуй, последнее – убийство киевского генерал-губернатора. Ничего из этого не вышло, зато был открыт путь на каторгу.

1906 год, 22 декабря, вечер – в одном из номеров 1-й купеческой гостиницы на Подоле в Киеве прогремел взрыв. В этом номере уже в течении трех дней проживала Фанни со своим кавалером. Мужчина после взрыва исчез, а девушка была задержана. При обыске у нее нашли браунинг, чистый бланк паспортной книжки и фальшивый паспорт на имя Каплан. Во время взрыва она получила легкие ранения руки, ягодицы и левой ноги. Назвать свое настоящее имя новоявленная террористка отказалась и 30 декабря 1906 г. под фамилией Каплан предстала перед военно-полевым судом.

Приговор был жестоким – смертная казнь. Но потому как Фанни была несовершеннолетней, приговор был заменен пожизненной каторгой за хранение взрывчатых веществ «с противною государственной безопасности и общественному спокойствию целью». Сначала, до 1911 г., ее содержали в Мальцевской каторжной тюрьме. Фанни и представить себе не могла, что в тюрьме может быть так тяжело.

1908 год, лето – у Каплан вдруг произошло непонятное для всех расстройство зрения. После жутких головных болей она полностью ослепла. Спустя три дня зрение вернулось, но в скором времени припадок повторился, и она потеряла зрение надолго. Прежде довольно бодрая, она замкнулась в себе, отказалась от прогулок и даже обсуждала с некоторыми сокамерницами способы самоубийства.

Администрация тюрьмы, которая раньше считала, что Фанни симулирует, теперь поместила ее в тюремный лазарет, где она под присмотром надзирательниц пробыла почти весь 1910 год. Никто не мог понять причин произошедшего. Некоторые полагали, что это результат черепно-мозговой травмы, полученной при взрыве бомбы в 1906 году. Возможно, и так, но здесь следует возвратиться в тот год и к тому человеку, который скрылся после взрыва.

Дело в том, что после того как Фанни Каплан была осуждена полиция не закрыла дело о взрыве. Она разыскивала проживавшего у нее в номере по фальшивому паспорту на имя Зельмана Тома то ли румына, то ли выходца из Бессарабии, который уже раньше находился в розыске после ограбления вооруженной бандой магазина в Кишиневе. Еще раз он отличился там же при ограблении банкирской конторы. В подпольных кругах его знали под кличками Сашка-белогвардейщик, Реалист, 3.Тома, Я.Шмидман.

Человек этот был членом Южнорусской группы анархистов-коммунистов. 1908 год – он был арестован в Одессе. При задержании он оказал вооруженное сопротивление и ранил двух городовых и сторожа. Трое участников банды были приговорены к повешению, а Шмидмана (под таким именем он предстал перед судом) как несовершеннолетнего – к тюремному заключению сроком на 12 лет.

Спустя 4 месяца тюрьмы он вдруг неожиданно дал показания о взрыве в Киеве, подчеркнув, что Фанни Каплан непричастна к произошедшему и что бомбу принес он. Но проверка его показаний затянулась, а после и вовсе прекратилась. Тогда Шмидман задумал вооруженный побег, но он был пресечен в конце 1908 года.

Любопытно, что при обыске в его камере обнаружили две упаковки цианистого калия и шифрованную переписку. Вполне может быть, что Каплан узнала о признании своего друга и рассчитывала на перемены в своей судьбе. Когда же ничего не произошло, у нее и начались непонятные для всех припадки с потерей зрения: вероятно, охватило отчаяние и чувство обреченности.

1911 год – «бессрочницу» Каплан из Мальцевской тюрьмы отправили в Акатуй, на Нерчинскую каторгу – самую страшную в России. И не просто отправили, а в ручных и ножных кандалах. В Акатуе она познакомилась с известной деятельницей революционного движения Марией Спиридоновой и под ее влиянием из анархистки превратилась в эсерку.

Но в скором времени незрячую узницу поместили в лазарет, где находились больные прогрессивным параличом, слабоумием, скоротечной чахоткой. Здесь уже было не до идей: ни до анархистских, ни до эсеровских. Полная безысходность. Положение начало меняться с 1912 г., когда врач, инспектировавший пенитенциарные учреждения Нерчинского края, осмотрел Фанни и, увидев, что ее зрачки реагируют на свет, посоветовал перевести Каплан в Читу.

В следующем году, после амнистии в связи с 300-летием дома Романовых, пребывание Каплан на каторге было сокращено до 20 лет, а затем положили ее в специальную лечебницу, где ее зрение начало улучшаться. Родители Каплан к тому времени эмигрировали в Америку, а ей самой довелось оставаться на каторге до Февральской революции 1917 г.

После освобождения Фанни некоторое время жила в Чите, а в апреле переехала в Москву. Здоровья не было, зрение не восстанавливалось. Товарищи по партии эсеров отправили ее подлечиться в Евпаторию, где Временное правительство, проявляя заботу о жертвах царизма, открыло санаторий для бывших политкаторжан.

Потом она приехала в Харьков, в клинику известного офтальмолога Л.Л.Гиршмана, где ей сделали операцию на глазах. Здесь Каплан и застало известие об Октябрьском большевистском перевороте. Из Харькова она снова переехала в Крым и какое-то время вела в Симферополе курсы по подготовке работников волостных земств.

А далее была Москва. Как попала туда Фанни и чем занималась до 30 августа 1918 г., неизвестно. Здесь, пожалуй, уместно будет опять упомянуть о ее дружке по киевскому делу – Я.Шмидмане. В марте 1917 г. он вышел из тюрьмы. Оказалось, что его настоящее имя – Виктор Гарский, родом он из молдавского местечка Ганчешты. После большевистского переворота этот бывший анархист вдруг стал комиссаром продотряда в Тирасполе и до 28 августа 1918 г. находился в одном из одесских госпиталей на излечении после ранения.

Там он попытался восстановить свои прежние связи, а 28 августа, оставив сравнительно сытую Одессу, вдруг рванул в Москву. До покушения на Ленина оставалось 48 часов. В Киеве Тарскому пришлось задержаться из-за каких-то проволочек в российском генеральном консульстве в Украине. Так до Москвы он добрался лишь после 17 сентября и сразу попал на прием к Я.М.Свердлову. Так ли уж просто было попасть на прием к самому председателю ВЦИК, к главе государства? Дальше – больше.

Сразу последовало назначение Тарского комиссаром Центрального управления военных сообщений и вступление в РКП(б) без кандидатского стажа. Любопытно, за какие ж это заслуги такие милости? Пережив все невзгоды и репрессии, Гарский благополучно дожил до 1956 г. А Фанни Каплан?

Фанни Каплан – покушение на Ленина

1918 год, 30 августа – Ленин должен был выступать на нескольких митингах. Последним был митинг на заводе Михельсона в Замоскворецком районе. Накануне в Петрограде произошло убийство председателя петроградской ЧК Урицкого. Убийцу, кстати, не смогли задержать. Родственники Ленина очень не хотели, чтобы он ехал в тот день выступать, тем более почему-то без охраны. Но он все равно поехал.

На заводе Ленин был уже поздно вечером, говорил почти час. А около 23 часов, когда он уже был на выходе, прозвучали три выстрела. Одна из пуль попала под левую лопатку. Ленин упал на землю лицом вниз. Никто еще толком не успел осознать, что случилось, но абсолютно достоверно известно, что минут за 20 до произошедшего (!) председатель ВЦИК Свердлов подписал постановление «Всем советам рабочих, крестьянских и красногвардейских депутатов, всем армиям, всем, всем, всем»:

«Несколько часов тому назад совершено злодейское покушение на тов. Ленина… Мы не сомневаемся в том, что и здесь будут найдены следы эсеров, следы наймитов англичан и французов». В этом постановлении поражают и время, и прямое указание на виновников. А ведь Каплан еще не была арестована и никаких допросов еще не проводили!

Однако вернемся к заводу Михельсона. После выстрелов люди в панике стали разбегаться в разные стороны. Шофер Ленина Гиль бросился к нему. Дальше процитируем самого Гиля: «…Я увидал сбоку, с левой стороны от него, на расстоянии не больше трех шагов, протянувшуюся из-за нескольких человек женскую руку с браунингом, и были произведены три выстрела, после которых я кинулся в ту сторону, откуда стреляли. Стрелявшая женщина бросила мне под ноги револьвер и скрылась в толпе… При мне револьвер никто не поднимал… Поправляюсь: после первого выстрела я увидал женскую руку с браунингом».

Следует сказать, что, потому как все происходило ночью, ни один из допрошенных свидетелей человека, который , в лицо не видел. Кроме того в показаниях фигурируют два орудия покушения – браунинг и наган. И в конце концов, если Каплан, как после утверждали, стояла слева, то ранить подходившего к подножке машины Ленина в спину она никак не могла. И тем не менее, из многих бежавших по улице, уже далеко от завода, комиссар С.Н.Батулин задержал именно ее.

Следственной комиссии он показал: «На Серпуховке… позади себя около дерева я увидал с портфелем и зонтиком в руках женщину, которая своим странным видом остановила мое внимание. У нее был вид человека, который спасается от преследования, запуганный и затравленный… Я, обыскав ее карманы и взяв ее портфель и зонтик, предложил ей пойти со мной… На Серпуховке кто-то из толпы в этой женщине узнал человека, стрелявшего в тов. Ленина». Итак, достаточно одного испуганного вида (ночью да сослепу), достаточно, чтобы кто-то (неизвестно кто) узнал… Но ведь ни слова не сказано об оружии!

В 23 ч 30 мин в Замоскворецком военном комиссариате начался первый допрос Фанни Каплан. Протокол она подписать отказалась, однако заявила: «Я сегодня стреляла в Ленина. Я стреляла по собственному убеждению». Имеются данные, что на этом допросе присутствовал Свердлов, задавший ей несколько вопросов: «Кто поручил вам совершить это неслыханное злодеяние? Вы эсерка? Агент мирового империализма?»

Во время этого допроса Каплан не признала, что является членом партии эсеров, но ведь обвинение против этой партии уже выдвинули! Тут-то все понятно. Большевикам вообще никакие другие партии в стране не были нужны, а тем более имеющая боевое прошлое и выступающая с критикой их политики.

На следующих допросах Фанни заявила, что решение о покушении на Ленина она приняла еще в феврале 1918 г. в Симферополе, что она отрицательно относится к захвату большевиками власти, стоит за созыв Учредительного собрания (разогнанного большевиками), считает Ленина предателем революции, убеждена, что его действия «удаляют идею социализма на десятки лет». Но все это лишь слова, а вот с доказательствами оказалось туговато.

Выяснилось, что подробностей покушения она не знает: «Сколько раз я выстрелила – не помню… Из какого револьвера я стреляла, не скажу», – и, вообще, ее задержали «у входа на митинг». У входа, а не у выхода – митинг же к тому времени закончился. Да и как же быть с показаниями Батулина и других свидетелей? И как вообще эта полуслепая женщина в такое время суток смогла так точно выстрелить? Где и когда она этому успела научиться? Следствие на эти несуразности внимания не обращало – сама ведь призналась. Но как быть с орудием преступления? При обыске у Каплан не обнаружили ни револьвера, ни браунинга. Их обнаружат позднее и совсем не у нее.

1 сентября заместитель председателя ВЧК Я.X.Петерс сообщил в «Известиях ВЦИК», что арестованная – эсерка и что в покушении участвовала группа лиц. На протяжении 4-х дней было допрошено более 40 свидетелей. Некоторые из них утверждали, что стрелял мужчина. Саму же Фанни Каплан перестали допрашивать еще 31 августа.

Теперь об оружии. 2 сентября рабочий А.В.Кузнецов принес в ВЧК обнаруженный им «тот» револьвер. В нем не хватало трех патронов… Спустя год в ВЧК поступил донос на Зинаиду Легонькую, кстати, сотрудницу ВЧК, что якобы именно она выстрелила в Ленина. В действительности, Легонькая после покушения была возле завода Михельсона и потом сопровождала на Лубянку раненую женщину. Она же принимала участие в обыске Каплан. Но ведь оружия тогда не нашли!

А теперь после обыска на квартире Легонькой нашли. Объяснение, которое она дала, довольно-таки дикое для сотрудницы ВЧК. Легонькая утверждала, что нашла браунинг в портфеле Каплан и решила оставить себе на память как сувенир. Трудно себе представить, что должны были с ней тогда сделать за это. На самом деле трудно: ее… отпустили.

После первых допросов на Фанни Каплан перестали смотреть как на организатора покушения. Это вытекало из содержания вопросов, которые ей задавались. Но ее упрямо выставляли террористкой-одиночкой. Вполне вероятно, что она не стреляла, но также возможно, что она в действительности принимала участие в этом деле. Только роль ее иная.

Скорей всего, Каплан должна была отслеживать перемещения Ленина в тот день, чтобы знать наверняка, будет ли выступать он на митинге, и передать сообщение исполнителям. По ее собственным показаниям, она приехала «на митинг часов в восемь». Именно тогда многочисленные свидетели и видели эту странную, а потому легко запоминающуюся женщину. Но кто же являлся организатором теракта? Следствие, столь короткое, на этот вопрос ответа не дало, зато начались какие-то странности.

31 августа арестовали и расстреляли заместителя командира отряда ВЧК А.Протопопова. Тем же днем был проведен последний допрос Каплан на Лубянке. На другой день комендант Кремля П.Д.Мальков перевез ее с Лубянки в Кремль. Тут-то и начались новые вопросы. За что расстреляли Протопопова, кстати, бывшего эсера? Кто отдал приказ перевести Каплан из ВЧК – неужели там подвалы были ненадежные? И здесь ниточки снова сходятся к Свердлову.

Приказание коменданту Кремля мог давать лишь хозяин Кремля. А им был Свердлов. Власть его тогда была огромной и в государстве, и в партии: председатель ВЦИК, председатель Политбюро и ЦК РКП(б), секретарь ЦК РКП(б). Теперь же, после ранения Ленина, он по очереди с А.И.Рыковым председательствовал в Совнаркоме. Да это же почти абсолютная власть. Нужен ли был ему Ленин?

«Вот, Владимир Дмитриевич, – как-то заявил он В.Бонч-Бруевичу, – и без Владимира Ильича справляемся». Все это Якову Михайловичу еще аукнется. В скором времени после выздоровления Ленина и их беседы с глазу на глаз Свердлов неожиданно умрет – якобы от «испанки». Не нужно идеализировать отношения, сложившиеся в верхушке большевистской партии, показанные в фильмах и литературе. Дорвавшись до власти, «пламенные революционеры» вели себя, как пауки в банке.

Об этом может свидетельствовать вся история коммунистического режима. Только Фанни Каплан легче от этого не стало. 3 сентября 1918 года (какая спешка!) тот же комендант Мальков получил приказ о ее расстреле. Мальков никакого отношения не имел к расстрельным делам. Он по должности своей не мог и не имел права этого делать. Но сделал. Труп вроде бы сожгли в бочке. Это впоследствии породило разные легенды, среди которых – что расстрелянная женщина вовсе не Каплан; ее тайно помиловали и в 1930-е годы видели в разных местах.

На следующий день «Известия ВЦИК» сообщили, что «по постановлению ВЧК расстреляна стрелявшая в тов. Ленина правая эсерка Фанни Ройдман (она же Каплан)». Да, по постановлению, а не по приговору суда, расстреливали почему-то не чекисты. Сидевшая в это время в московской тюрьме Мария Спиридонова, узнав о казни, написала Ленину: «Как это было возможно для вас, как не пришло вам в голову, Владимир Ильич, с вашей большой интеллигентностью и вашей личной беспристрастностью, не дать помилования Доре Каплан? Каким неоценимым могло быть милосердие в это время безумия и бешенства, когда не слышно ничего, кроме скрежета зубов».

Но с расстрелом Каплан дело не забыли. 1922 год – был инсценирован открытый судебный процесс над партией эсеров, на котором выяснилось, что покушение на Ленина готовили внедренные в партию эсеров сотрудники ВЧК Г.И.Семенов-Васильев и Л.В.Коноплева. Последняя дала показания о подготовке ЦК партии эсеров террористических актов против Володарского, Урицкого, Троцкого, Зиновьева и Ленина. Этим она подписала смертный приговор руководству партии.

Но тогда выходит, что организацией покушения на Ленина занималась ВЧК, а Каплан работала под руководством чекистов. Что же произошло с Семеновым и Коноплевой по окончании процесса? Да ничего, кроме продвижения по службе. Они еще дадут компрометирующие данные на Н.И.Бухарина – его ведь в 1937 г. также обвинили в организации покушения на Ленина, и он, кстати, не особенно от этого отказывался, – и будут расстреляны в том же 1937 году.

В середине 1990-х годов была предпринята попытка пересмотреть дело Каплан. Однако, как и в 1918 г., все спустили на тормозах. Так что еще, видимо, долго будет считаться Фанни Каплан «фиалкой террора» – она стреляла в сердце революции.

(настоящее имя - Ройтблат Фейга Хаимовна)

(1888-1918) российский политический деятель

На протяжении семидесяти лет Фанни Ефимовна Каплан рассматривали только как террористку, совершившую покушение на В. Ленина. И лишь в 1993 году были обнародованы документы, из которых стало ясно, что на самом деле ее личность сама по себе представляет интерес, а в ее жизни есть и другие примечательные события.

Фанни Каплан родилась в семье учителя-еврея в небольшом городке Речице бывшей Волынской губернии на Украине. Она училась у своего отца, поскольку девочек-евреек не принимали в хедер.

Когда Фанни Каплан исполнилось шестнадцать лет, семья переехала в Одессу, и девушка начала работать белошвейкой. Именно в это время она стала членом террористической группы анархистов. В декабре 1906 года Каплан была арестована полицией, поскольку в ее гостиничном номере взорвалась бомба. При личном обыске у нее был обнаружен пистолет, заряженный отравленными пулями.

Через несколько недель киевский военно-полевой суд приговорил Фанни Ефимовну Каплан к смертной казни. Но, учитывая юный возраст террористки, крайнюю меру наказания заменили пожизненной каторгой.

Какое-то время Фанни Каплан оставалась в тюремном заключении в Киеве, а затем ее перевели в Забайкалье в Акатуй, где отбывали каторгу все революционеры. На каторге Каплан познакомилась с социалистами-революционерами, а в Акатуе была представлена М. Спиридоновой, одному из руководителей партии эсеров.

Летом 1909 года у Фанни Каплан развилось тяжелое нервное заболевание, в результате которого наступила почти полная потеря зрения. Практически ослепшую, Каплан перевели в Читу, где была тюремная больница, а через несколько месяцев - в Иркутск. Там с помощью электротерапии тюремный врач частично восстановил ей зрение.

После этого Каплан вернули на Акатуй и несколько ослабили режим, поскольку посчитали, что она не представляет большой опасности. Фанни Ефимовна Каплан была освобождена из тюрьмы и поселилась на частной квартире.

По-видимому, в этот период и сформировались ее взгляды, Позже, уже на допросе в ВЧК, она прямо говорила об этом.

После Февральской революции она была освобождена и восстановлена в гражданских правах. Она приехала в Москву, где жила у своей знакомой по каторге, ближайшей помощницы М. Спиридоновой А. Пигит.

В начале лета 1917 года, опять-таки с помощью Пигит, Фанни Каплан удалось получить направление в Дом отдыха политкаторжан в Евпатории. Там она пробыла до осени, а в сентябре по приглашению профессора-офтальмолога Л. Гиршмана переехала в Харьков, где ей была сделана операция. В результате ее зрение незначительно улучшилось.

Вернувшись в Симферополь, Фанни Каплан некоторое время заведовала курсами по подготовке сотрудников для аппарата земства, а после начала гражданской войны и оккупации Крыма немцами переехала в Москву и жила на различных квартирах в Подмосковье.

Позже было установлено, что в это время Каплан предложила руководителям партии левых эсеров создать террористическую группу, но ЦК отклонил это предложение.

30 августа 1918 года Фанни Ефимовна Каплан была арестована по подозрению в совершении террористического акта против Ленина . Однако этот арест поставил больше вопросов, нежели дал ответов. По словам многочисленных очевидцев ее ареста, при задержании Каплан заявила, что в Ленина стреляла не она.

Действительно, в ходе последующего расследования было установлено, что как раз в это время на митинге находился профессиональный эсер-террорист. Уже в 1925 году высказывалось справедливое сомнение в целесообразности поручения столь ответственной операции Каплан, которая практически ничего не видела, да вдобавок и не умела стрелять из пистолета. Тем не менее она была отправлена во внутреннюю тюрьму ВЧК, и в газетах было объявлено, что в Ленина стреляла именно Фанни Каплан.

Ее допрашивали три раза, и ни один из допросов не прояснил первоначальной картины покушения. Как позже признавался ведущий дело заместитель Феликса Дзержинского Я. Петере, они хотели подождать до возвращения Дзержинского из Петрограда, куда он отправился для расследования обстоятельств убийства М. Урицкого.

Однако еще до приезда Дзержинского, утром 4 сентября 1918 года, Фанни Ефимовна Каплан была перевезена с Лубянки в Кремль и через несколько часов расстреляна. Приказ о переводе и расстреле был подписан Председателем ВЦИК Я. Свердловым.

Только через семьдесят лет историки заговорили о том, что покушение на Ленина явилось поводом для развертывания по всей стране «красного террора». Уже через тридцать минут после ареста Каплан на заводе Михельсона на места была разослана секретная телеграмма за подписью Свердлова, в которой говорилось следующее: «Все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, должны быть задержаны в качестве заложников. Все известные местным советам правые эсеры должны быть немедленно арестованы. Из буржуазии и офицеров также должны быть взяты значительные количества заложников. При малейшем движении в белогвардейской среде должно применять массовые расстрелы».

В последующие дни по всей стране прокатилась волна массовых казней. Только в Петрограде и Москве было расстреляно не менее чем по пятьсот заложников. И Фанни Каплан оказалась в их числе. Как установили историки, до конца 1918 года было казнено более 50 тысяч человек.

Однако до сих пор не ясно, кто организовал покушение на Ленина и какова причастность к этому событию Фанни Каплан.